Знак даосов
Шрифт:
– Капитан, все бы ничего, но я скучаю по снегу. Новый год через пять дней, а тут, как будто осень ранняя. Эх…
– Долго тебе еще? – Мелехов поправлял на себе ремни, подпрыгивал, чтобы понять – ничего мешать не будет.
– Два года еще, - Баскаков смачно сплюнул под ноги. – Ты беги, а я за тобой на велике. Станет плохо – сразу ложись на землю. Если увижу, что ты задыхаешься, я командую и ты встаешь, как вкопанный, понял? И никаких подвигов. Ты пациент. Умрешь – я сяду.
– Принято. Ну, я стартанул.
Игорь взял нормальный темп, дышал ровно, стараясь рассчитать собственные силы до финиша. Как ни странно, бежалось легко. Быть может потому, что он представлял себе Нору? Что ждет она его там, где кончается его забег, за той большой палаткой, где располагался пищеблок части.
Мелехов рвался домой. Впервые в жизни он скучал, да так сильно, что готов был нарушить личное распоряжение Жарова и покинуть госпиталь самовольно. Тянуло к Норе…. Сам Игорь знал, понимал и чувствовал, что она тоже тянется к нему: часто видел ее во сне, слышал ее голос, и что самое ужасное – знал, что плачет.
– Еще и Елисей, мать его, – выдохнул Игорь вслух.
Не то, чтобы Игорь боялся, но ревность покусывала. Оттого бесился, рвался и любовь его превращалась в отчаянно-идиотскую.
– Млин, как пацан… – пробубнил, но дыхания не сбил.
– Ты чего там, а? Все путём, камикадзе? – Велосипед Баскакова жалобно тренькал на ухабах, а сам доктор чертыхался то и дело.
– Норм! – и Игорь припустился еще быстрее, будто и не было на нем тех кэгэ экипировки.
К финишу пришли одновременно, но с разным эффектом: Мелехов дышал глубоко, а Баскаков хрипел.
– Капитан, глаза бы мои тебя не видели, понял?! Ну и рожа у тебя… Чёрт натуральный. Вон и шрам, как бесов трезубец. Идем, проведу тесты. Ты только не падай.
– Сам не упади, начмед. А то еще и тебя тащить, - Игорь бодро зашагал в сторону медицинской палатки.
Еще два дня Баскаков наблюдал неугомонного своего пациента. Хотел продолжить свои изыскания и третьим днем, но Мелехов внятно объяснил доктору, кто он есть и что с ним случиться. Баскаков счел за благо подписать пропуск, и Игорь отбыл из пограничной части на коробочке*, договорившись с мазутой*.
От автора: Коробочка (слэнг) – танк или бронетранспортер. Мазут (слэнг) – шофер.
Вечером того же дня, Мелехов уже был на военном аэродроме и дожидался транспорта. Чтобы унять нетерпение, не рваться в Москву и не пугать своей бесноватостью людей, Игорь отправился в местную парикмахерскую. Там, сидя в кресле, он долго разглядывал в зеркале свое «новое» лицо.
Шрам на щеке – еще темный, довольно большой – выглядел не слишком симпатично. Привлекал внимание не только фактом своего существования, но и поразительной формой – трезубец.
– Ты давай, височки покороче! – сорвался Мелехов на армейского парикмахера.
–
– Есть связь?
– Не-а. Завтра может и будет. Новый Год же. Дадут семьям звякнуть.
– Тьфу, б…дь, - Мелехов вышел на улицу, злобно оглядел взлетную полосу, и ушел подальше.
Ждать самолета пришлось всю ночь и утро, Игорь, не смотря на свои психозы, прекрасно уснул на каких-то тюках, и едва не проворонил отлёт.
– Ты что ль, на большую землю? Аллё! – рыжий пилот толкал Мелехова.
– Я. Связь есть? – Игорь подскочил.
– Хрена лысого тебе, а не связь. Так нам и дали. Идем, пора.
– Иду.
Через несколько часов Игорь был в Москве. Служебная машина уже встречала его.
– Игорёк! – Жаров выскочил из салона авто и бодро шел навстречу. – Живой, чёрт. Ну и рожа у тебя! Красавец!
Генерал крепко обнял Мелехова, не скрывая радости своей, да и грусти тоже. Игорь ответил крепким объятием и тут же заговорил о наболевшем.
– Аркадий Борисович, дайте телефон.
– Уймись. Сейчас рапорт мне состряпаешь, а потом вали куда хочешь. Хоть обзвонись весь.
– Аркадий Борисович!
– Не ори! Исполняй!
Пришлось маяться за столом служебного помещения военного аэродрома и писать подробный рапорт. Жаров сидел напротив и угощал крепким чаем с бутербродами. Игорь жевал, пил и при этом успевал писать и «плеваться ядом».
– Вот именно сегодня и нужен мой рапорт. Вот прямо в Новый Год. Товарищ генерал, да Елисеев уже простыню накатал вам, я уверен!
– Жуй и пиши. Нору я предупредил, что будешь сегодня. Чего уставился? Пиши быстрее. Меня тоже ждут дома. Для тебя же стараюсь. Сначала рапортуй, а потом катись не все четыре. Явишься после праздников, женатик. – Генерал ухохотался, глядя на довольное лицо Мелехова.
– А сразу нельзя было сказать? – Мелехов стал писать быстрее. – До бюро подкинете?
– Разбежался. На генеральской машине раскатывать. Твою пригнали. Ключи выдам в обмен на рапорт.
– Аркадий Борисович, спасибо. Вы – человек!
– Начало-о-о-сь. Подхалим, - Жаров смеялся, вместе с ним и Игорь.
Через половину часа, когда рапорт был составлен по всей форме, вычитан придирчивым Жаровым, дополнен обозлённым Игорем, оба вышли из здания.
– Игорёк, приезжайте с Норой к нам в гости. Настасья моя уже давно пеняет тебе на невнимание. Любит ведь.
– Анастасии Петровне привет передайте. Скажите, приедем, - Игорь протянул руку генералу, тот пожал ее крепко. – Так я поехал?
– Катись. И да, Мелехов, после отпуска к врачу и полное обследование. Без этого допуска не дам. И еще… Игорь, спасибо, выручил. Чёрт, главное забыл! Похоже, тебе майор светит.