Знак Гильдии
Шрифт:
Круглое простоватое лицо Охотника расплылось в улыбке от уха до уха:
– Сейчас мои лодыри этого красавца ощиплют! Эй, Нитха, Дайру, Нургидан!..
– Вдвоем ощиплют, – уточнил капитан. – А третий, вот хоть этот парнишка, – Сарх взял Дайру за плечо, – спустится с одним из матросов в трюм и принесет ваши плащи. Ночь будет холодная.
Ралидж вскинул голову. Что-то Сарх больно любезен, это не сулит добра! Но если он и впрямь вернет плащи... Вей-о! Заплатка, старый друг, как пригодился бы он сейчас!
У трапа Дайру обернулся: убедился, что от друзей его отделяет ивняк.
– Чего встал? – обернулся с трапа низенький плечистый пират.
– И ты постоишь! – с неожиданной властностью скомандовал мальчик.
Пират так растерялся, что не сразу рявкнул в ответ. А когда в памяти всплыло подходящее ругательство, его пришлось приберечь на будущее, потому что сквозь ивняк на берег скользнул Сарх.
– А! Догадался меня подождать? Из тебя выйдет толк. Пойдешь на корабль. В трюме возьмешь плащи для своих... своих попутчиков. А под лестницей – не перепутай! – лежит кожаная сума. Там кое-какие мелкие вещички. Если чего недосчитаюсь – руки оборву!
– Да что ты, господин!
– Возьмешь маленькую склянку – не ошибешься, она там одна. Будешь жарить птицу – незаметно побрызгай на нее из склянки, – закончил скороговоркой Сарх и поспешил обратно на поляну, опасаясь, что его отсутствие будет замечено.
Дайру вместе со своим проводником поднялся на борт (причем даже в густеющем сумраке заметил, что пират бросил на него взгляд удивленный и опасливый).
С палубы видно было, что на поляне уже горит костер. Дайру поежился, только сейчас почувствовав, как от воды тянуло сыростью.
Конечно, костер, запаленный пиратами, был лишь кучей дров, к которой поднесли искру. Но Дайру показалось, что парящий на фоне темного леса огонь – защита не только от наползающего от реки холода, но и от любой опасности. До боли захотелось протянуть руки к языкам пламени, впитать кожей их сухой жар – словно принять благословение...
Окрик пирата вернул мальчика к действительности. Его проводник уже достал откуда-то жестяной светильник и даже успел его зажечь.
– Куда Пиявка пропал, чтоб его демоны по палубе размазали? Дрыхнет небось, вместо чтоб караулить! Посвети, малец, в скважину не попаду.
Дайру опустил светильник над люком трюма, чтобы пират мог вставить полученный от Сарха ключ в замок.
Внезапно пират издал удивленный возглас:
– Эгей, малец, глянь-ка! Это еще что?!
Дайру нагнулся. Замок лежал возле крышки люка. Дужка была разомкнута.
– Где все-таки часовой? – поинтересовался Дайру.
– А и впрямь! – хлопнул себя по ляжкам пират. – Этот жабий сын все и учудил! Пока все на берегу, он замок отмычкой ковырнул – и в трюм! Небось вино лакает втихаря... ну, я ж его, заразу! Помоги, малец, открыть люк!
Тяжелая крышка с грохотом откинулась. Пират устремился вниз по лестнице.
– Свети! – крикнул он на ходу.
Пожав плечами, Дайру со светильником в руке спустился по узкой лесенке.
Дрожащий круг света заскользил меж тюков, бочек, груд беспорядочно наваленного тряпья. В спертом воздухе, не смешиваясь, сражались друг против друга больше десятка запахов, причем побеждал тяжелый дух лежалой, подгнивающей ткани. Ему мог противостоять лишь резкий, острый, смутно знакомый Дайру запах – заморские пряности.
– Пиявка! – гневно взывал в темноте пират. – Да чтоб тебя демоны...
Фраза оборвалась невнятным хрюканьем. Встревоженный Дайру крутанулся на голос. Светильник на цепочке описал круг, вырвав из тьмы перекошенную физиономию пирата, закачался (вместе с ним закачались мрак и свет, переборки трюма и груды краденого товара) и успокоился.
– Вниз свети! – ошалело просипел пират. – Под ноги!
Дайру наклонился – и до крови прикусил язык от неожиданности. Сердце задергалось в груди, как полураздавленная лягушка.
У самых носков его сапог лежал человек. Багрово-синее искаженное лицо, выкатившиеся глаза, распухший, не умещающийся во рту язык...
А вокруг шеи трижды обмотан глубоко врезавшийся в кожу витой золотой шнур с пышной кистью. Шнур от коричневого плаща. Плащ разметался на трупе, словно два противника сцепились в беспощадной схватке.
– Господин, тут какие-то двое шляются!
Сарх поднял острый взгляд на пиратов, держащих за локти двоих чужаков и готовых бросить их под ноги капитану. Зная Сарха, пираты не сомневались, что незадачливых путников, которых Многоликая занесла сюда, судьба ожидает весьма и весьма незавидная.
Длинное лицо капитана приняло вид удивленный и недоверчивый, а затем губы растянулись в улыбке:
– Какая встреча! Прости этих дураков, Шершень, они в ватаге всего второй год, а мы с тобой не виделись уже... э-э...
– Да три года и не виделись, – степенно ответил коренастый Шершень, растирая локоть, который выпустили сообразительные пираты.
– Твоего человека я помню, – милостиво кивнул Сарх, – только прозвище никак...
– Недомерок, – хмуро уточнил Шершень, встревоженный любезностью обычно угрюмого, замкнутого наррабанца.
– Недомерок, да! – Тепла в улыбке пирата было не больше, чем в волчьем оскале.
Долговязый разбойник попятился. Не так уж близко знал он Сарха (у которого маленькая шайка иногда по дешевке скупала пленников), но усвоил: чем капитан приветливее, тем большую опасность он собой представляет.
И действительно, Сарх шагнул ближе и с ласковым сочувствием протянул:
– Слышал я, у вас неприятности. Хозяина вашего король прихлопнул обеими ладонями, а вы всех друзей растеряли и удираете, как мышь от веника!