Знак Гильдии
Шрифт:
– Карау-ул! Здесь убива-ают! Пиявку порешили!
– Да кто ж его... – бормотал пират, наклонившись над трупом. – Да как же... Капитан! Капитану сказать надо! Я сейчас, сейчас...
Он выпрямился, не отводя глаз от убитого, шагнул назад, ударился спиной о лестницу. Видимо, боль помогла ему опомниться. Он забухал сапогами по ступенькам, и тут же с палубы донеслись бессвязные вопли.
Дайру отстраненно подумал, что бедняга либо новичок, повидавший мало мертвых тел, либо ошалел от неожиданности. Сам мальчик чувствовал себя так, словно видел тяжелый сон. Его
Плащ Ралиджа!
Преодолев отвращение, Дайру нагнулся. Одна пола плаща топорщилась, словно была обмотана вокруг чего-то продолговатого. Уже догадываясь, что он увидит, мальчик сдвинул коричневое сукно и увидел краешек потертых кожаных ножен. Разумеется, это была прославленная Сайминга! Какой еще меч может быть завернут в плащ Хранителя? А ну-ка, посветить хорошенько! Может, и бочонки обнаружатся?
Мальчик качнул светильником на цепочке и не удивился, когда слабый свет отвоевал у мрака желтое круглое днище. Маленький бочонок лежал рядом с рукой мертвого пирата. Дайру представил себе, как часовой слез в трюм, чтобы отведать дорогого господского вина, но кто-то его остановил.
Кто-то... или что-то?
Эти раздумья отняли у Дайру лишь несколько мгновений. Затем он пристроил светильник на тюки и решительно поднял бочонок. На миг прихлынул ужас: а вдруг в бочонке плеснется вино? Обычное вино, никакой тайны? Нет, вроде ничего не плещется... а тяжелый-то какой! Нужно вытащить его на палубу и припрятать, и меч тоже, пока на крики этого придурка не сбежалась вся шайка. Хранитель говорил о двух бочонках, но второй искать некогда. Как же подняться по лестнице с бочонком и мечом в руках? Неудобно. Надо положить добычу на плащ... ох, придется отматывать шнур от шеи мертвеца... бр-р-р!
К удивлению Дайру, понадобилось лишь дернуть плащ. Шнур легко соскользнул с шеи пирата, словно отпустил жертву.
И подниматься по ступенькам оказалось не тяжело – словно кто-то помогал мальчику нести громоздкую ношу.
Куда спрятать это добро? Разве что под скамью. Скорее, пока не помешали!
Второпях Дайру не вспомнил, что оставил в трюме светильник. Более того, не заметил, что, уходя, зацепил его плечом. Светильник упал, но не погас. Крошечный огонек заплясал в лужице разлитого масла, разгораясь все смелее.
Крик с палубы переполошил все становище. Пираты толпой ринулись к кораблю. Никто не собирался спокойно ждать объяснений.
– Дайру! – воскликнул Охотник, вскочив с груды лапника. – Там Дайру!
И помчался к реке, расшвыривая пиратов, оказавшихся у него на пути.
Айфер без команды ринулся за ним.
– Расступись, бродяги! – радостно заорал он. – Буду бить до хруста!
Сокол, разом утратив лениво-благодушный вид, вскочил на ноги.
– Куда?! – рявкнул Сарх, выхватив из-за голенища нож. Но пустить его в ход не успел: рука более быстрая, чем его собственная, перехватила и стиснула запястье. И тут же кулак Ралиджа врезался пирату в лицо.
Отброшенный в сторону, как тряпка, Сарх поднялся на четвереньки, смахнул с физиономии кровь и бешено взглянул туда, где уже шел настоящий бой.
Пираты наконец-то увидели перед собой врага. Все ясно и понятно: пленники взбунтовались – вяжи их!
Темнота сгустилась над кораблем. В заварушке немало ударов перепало своим от своих. Впрочем, Айфера и во мраке нельзя было спутать ни с кем. Гигант сдержал обещание: бил до хруста и хряска! В него вцепились трое пиратов, он стряхнул их и пробился к трапу, рядом с которым Шенги, сомкнув когти на горле одного из врагов, взывал:
– Дайру! Где ты, сынок? Пробивайся к нам! Отзовись!
Охотник оставался единственным из пленников, кто не добыл себе в драке оружия. Впрочем, его лапа сама была оружием. Ралидж вырвал у кого-то меч, Айфер отобрал у наскочившего на него Порченого толстую палку. Нургидан и Нитха выдернули из костра по горящей ветке и, очертив вокруг себя пылающий круг, сдерживали врагов на расстоянии.
Отбив у врага трап, Шенги двинулся наверх, продолжая звать пропавшего ученика.
А Дайру, успевший избавиться от своей находки, оказался лицом к лицу с тремя противниками: поднявший тревогу пират указал на мальчика двум своим дружкам, успевшим взбежать на палубу:
– Без этого гаденыша не обошлось! А ну, парни, хватай его!
Дайру коснулся пряжки пояса. Она тут же расстегнулась, ремень скользнул в ладонь. Холщовые штаны поддерживал другой пояс – тонкий, матерчатый. А ремень заплясал в натренированной руке подростка – только воздух загудел! Иру-кхао, оружие-невидимка! Первый удар тяжелой заточенной пряжки не просто обезоружил ближайшего пирата – сломал ему запястье!
Тем временем Сарх, пошатываясь, встал на ноги. Оскалился, поднял нож для броска, высматривая в толпе дерущихся Ралиджа. Нашел, но не успел послать в полет хищное лезвие. Сам с трудом увернулся от брошенной в лицо горящей ветки. А следом за веткой на него с криком ярости налетел Нургидан. Сарх принял в ненавидящие объятия не по годам сильного подростка, и оба, сцепившись, покатились по берегу.
И тут произошло нечто страшное. Корабль с грохотом содрогнулся, расселся пополам. Сорванная крышка люка улетела в воду, из трюма рванулось рассевающее искры пламя.
По расколотой, накренившейся палубе Дайру кувырком скатился к трапу – прямо под ноги учителю.
Шенги едва заметил появление ученика. Вскинув голову, он тревожно вглядывался в небо. Десятилетия странствий меж мирами не прошли даром: Охотник почувствовал приближение чего-то чуждого, несовместимого с этим лесом, рекой, звездами. То же самое он ощущал, проходя сквозь Врата.
– Держаться друг за друга! – приказал он, левой рукой хватая Хранителя за локоть, а правой, когтистой, вцепляясь в куртку Айфера.
Ученики привыкли исполнять эту команду не раздумывая. Дайру, не вставая, ухватился за сапог учителя. Нитха повисла на руке Айфера. Лишь Нургидан не откликнулся на призыв Шенги – беспощадные руки наррабанца стиснули его, добравшись почти до горла.
А времени вырваться у мальчика не было.
Взрыв корабля послужил роковым толчком. Грань Миров, которую сотрясали порывы магической силы, связывавшей мертвых колдунов и чародейное зеркало, не выдержала, расплеснулась волной, как поверхность озерка, в которое рухнул тяжелый камень.