Знак небес
Шрифт:
– Вот мы и идем с войском, дабы сполна расплатиться с вашим великим эмиром.
Керим нашелся почти мгновенно:
– Сдается мне, что исстари на Руси расплачивались за содеянное добро гривнами. А разве ныне стали платить воями?
Но Коловрата смутить было невозможно.
– Так это смотря какое добро, – тут же возразил он. – За какое гривнами платим, а за какое – воями и мечами.
– Да-да, – сразу оживился Керим. – Как это я сразу не догадался. Мы помогли вам, а теперь вы идете в свою очередь помочь Волжской Булгарии усмирить непокорные племена башкир. Что ж, этим вы отплатите
– Может, мы и на башкир после сходим, – не стал отказываться Евпатий. – Но до того нам надобно вашего эмира отблагодарить за Устюг.
– Здесь сын его сидит. Он наследует Ильгаму ибн Салиму. Благодарите его, – предложил Керим.
– Э-э, нет, только самолично, – заупрямился Коловрат.
– Но великий эмир болен.
– Вот пока до вашего Булгара дойдем, пока стан разложим, глядишь, и выздоровеет, – усмехнулся Евпатий.
– А если нет?
– У нас припасов много. Мы долго стоять сможем, – благодушно заверял Коловрат.
Словесная пикировка длилась до самого вечера. А уже затемно в шатер к князю Константину, который блаженствовал, наслаждаясь травяным отваром с медовыми пряниками, и лениво обсуждал с Коловратом и Вячеславом итоги первого дня переговоров, а также другие вопросы, которые тоже хотелось бы обсудить с булгарами, заглянул дружинник, стоявший на часах у полога:
– Тут, княже, стало быть, гонец от Абдуллы-бека прибыл. Зовет князя Константина потолковать о том о сем.
– Что за гонец? – поинтересовался князь.
– А вот он. – И, потеснившись от входа, дружинник пропустил юношу, почти подростка, который, низко склонившись перед Константином, на ломаном русском передал ему приглашение зайти в гости к беку Абдулле.
– Вообще-то ты, княже, по чину выше его будешь. Негоже так-то. Может быть, мы его к себе пригласим? – осторожно заметил Коловрат.
– Абдулла-бек пришел бы, но он недавно болеть и иметь боязнь очень сильно опять болеть, ибо ваш шатер на холод и тут ветер. У нас деревья и тепло. К тому же бек сказывал, что он ваш князь стеснит беспокойство, а у него ковер-скатерть накрыт и все готов. Князь Константин, как бек слыхать, смелый воин. Ему нечего бояться. Ему будет почет и уважение от Абдуллы-бека.
– Скажи беку, что князь Константин сейчас будет, – последовал решительный ответ.
– А ну-ка, где там шатер ваш? – вышел наружу посмотреть месторасположение временного пристанища ханского сына Коловрат.
– Княже, по-моему, он тебя просто на понт взял. На самое что ни на есть дешевое слабо, на которое даже не каждый мальчишка клюнет, – рассудительно заметил Вячеслав.
– Ты думаешь, я потеряю много лет жизни в случае чего? – улыбнулся Константин.
– Все равно глупо рисковать. Добро бы еще сам хан или кто он там, а то один из наследников. Не все прынцы становятся королями.
– Слава, этот будет эмиром, – заверил князь своего друга. – Так что с ним не только можно, но и нужно дружить. И потом, насколько я помню историю, он лично возглавит оборону своей страны от монголов и будет драться с ними, пока не погибнет. А кроме того, не забудь, что нам позарез нужны их мастера, их, выражаясь языком двадцатого века, технологии, а также полностью свободный доступ к Каме и беспрепятственный транзит по ней от Урала и до Волги.
– Твоя жизнь стоит дороже какого-то дрянного транзита, – заупрямился Вячеслав. – Не говоря уж о мастерах и технологиях. У нас Минька есть, который сам с усам. Без них запросто обойдемся.
– Да кто бы спорил, – покладисто согласился с ним князь. – Но больно уж времени жалко. К тому же моя жизнь осенью этого года, возможно, не будет стоить и одной гривны, а зимой – и медной куны, – и, обрывая дальнейшие возражения, Константин категорично заявил: – Все. Я уже иду.
В шатре у бека Абдуллы действительно было намного теплее. Булгары, прибывшие на остров первыми, успели занять места поуютнее, в его лесной части, а жилище бека к тому же закрывалось с двух сторон большим холмом. Словом, здесь не дуло.
Поначалу, обменявшись приветствиями и любезностями, оба принялись молча пить дорогой напиток, привозимый китайскими купцами. Затем Константин, критически покосившись на свою пиалу, наполненную, как обычно, на один глоток [80] , откровенно предложил Абдулле, благо тот очень чисто говорил по-русски:
– Я понимаю, что всемогущий не разрешает вам пить сок виноградной лозы. Но про мед в священной книге ничего не сказано. Если достопочтенный бек и будущий эмир согласится разделить со мной один-два кубка, то я думаю, что мы легче поймем друг друга. К тому же нам есть о чем переговорить.
80
Этот обычай дошел до наших дней. В Средней Азии, да и во многих других мусульманских странах, гостеприимные хозяева до сих пор наполняют пиалу желанного гостя строго на один глоток, и лишь тогда, когда хотят намекнуть, чтобы человек побыстрее ушел, наливают до краев.
– Я благодарен тебе, князь Константин Владимирович, за то, что ты назвал меня из вежливости будущим эмиром. Уже из-за одного этого нам стоит опрокинуть кубки, тем более что ты прав: справедливейший и впрямь не запрещает употреблять хмельной сок пчел. Прошу об одном – не называй меня так впредь. У нас в Булгарии с наследниками престолов иной раз случаются очень странные вещи, а судьба не строптивый конь, чтобы ее хлестали плетью.
«Ох, уж это мне цветистое восточное пустословие», – вздохнул Константин, но вслух ответил, как и подобает учтивому человеку:
– Желание хозяина – закон для гостя, тем более что ты прав – нынче скакун времен столь норовист, что надо быть вдвойне осторожным, дабы не вылететь из седла.
– Благодарю тебя, князь, за мудрые слова. Теперь я убедился, что ты столь же умен, сколь и бесстрашен, – тонко намекнул бек на смелый приход Константина в гости.
– Я полагаю, что двум разумным людям нечего делить, но даже если найдется что-то, то они сумеют сделать это, спрятав мечи вражды в ножны дружбы, – заметил Константин. – К тому же очень тяжело понять человека, когда он приходит к тебе. Гораздо легче это сделать, если ты сам пришел к нему в гости.