Знак розы
Шрифт:
— Подожди, пока я пришлю за тобой, Мэри. На всякий случай, если твой приезд домой окажется нежелательным, постарайся получить приглашение от кого-нибудь из своих подруг.
— Но, Майлз, Рождество...
Он смутился еще сильнее и неловко обнял ее.
— Мэри, мама плохо себя чувствует. Ты сама в этом убедилась, когда она отказалась попрощаться с тобой перед отъездом. Ты можешь помочь только тем, что уедешь... и не вернешься до тех пор, пока ей не станет лучше. Мне очень жаль, но дела обстоят именно так.
Мэри испытала прилив ранее неведомого ей панического страха. Она крепко
— Майлз, мама ненавидит меня, да?
Он лишь вздохнул в ответ, и она все поняла.
— Майлз, нет...
— Ш-ш, не расстраивайся раньше времени. Слезы только испортят твое прекрасное личико. Постарайся, чтобы этот год не прошел для тебя даром и мы могли бы тобой гордиться.
—Я потеряла ее навсегда, не так ли?
Мэри с мольбой посмотрела на брата, отчаянно надеясь, что он опровергнет ее слова.
— Ты привыкнешь к этому, Мэри. Ты смиришься со всеми потерями в жизни, потому что тебя волнует одна-единственная вещь, которая никогда тебя не покинет. — Уголки его губ дрогнули и приподнялись в безжалостной улыбке. — Предаст тебя? Почти наверняка. Разобьет тебе сердце, испортит репутацию, выжмет досуха... но при этом никогда не бросит. В каком-то смысле тебе повезло больше, чем нам. И уж, во всяком случае, тебе повезло намного больше, чем маме.
— Я могу потерять Сомерсет, — напомнила Мэри брату. — Если выплаты по закладной не будут сделаны вовремя, я могу потерять плантацию.
Майлз ласково щелкнул сестру по носу и высвободился из ее объятий.
— Видишь, как быстро боль потери забылась и поблекла перед возможностью еще одной, более важной для тебя утраты? — неудачно пошутил он и ранил в самое сердце своей улыбкой чужого человека.
Когда Мэри устроилась у окна, Майлз коротко махнул ей на прощание и поспешил прочь еще до того, как поезд тронулся.
На рождественские каникулы Мэри поехала к Аманде в Чарльстон, и именно тогда темноволосый красавец Ричард познакомил ее с поцелуем в губы. Это случилось под омелой. Он приподнял ее подбородок, чтобы осуществить задуманное, и Мэри настолько растерялась, что не успела отступить. Спустя мгновение она обнаружила, что отвечает на прикосновение его губ.
— О, — только и смогла вымолвить Мэри, переводя дыхание, когда они отпрянули друг от друга.
Ее удивило и ошеломило как собственное поведение, так и блеск в глазах Ричарда и его понимающая улыбка. Выражение его лица, казалось, говорило, что он наткнулся на девственную жилу, которую отныне вознамерился разрабатывать самостоятельно. Мэри мгновенно ощетинилась. Она быстро шагнула в сторону, покидая опасную зону под раскидистой зеленью.
— Вам не следовало этого делать.
— Не думаю, что смог бы удержаться, — ответил Ричард. — Вы очень красивы. Это достаточно уважительная причина, чтобы извинить меня.
— Только если вы пообещаете, что больше это не повторится.
— Боюсь, я никогда не даю обещаний, сдержать которые не в силах.
Она приняла его руку, которую он предложил, чтобы проводить ее в столовую. Случившееся потрясло Мэри. Инстинктивно она поняла, что ей следует хранить это... открытие в тайне от мужчин,
«Я не позволю ему поцеловать меня еще раз», — поклялась она себе, дав обещание, которое, как вскоре обнаружилось, не смогла выполнить.
Мэри тряхнула головой, прогоняя воспоминания о взаимной пылкой страсти. Сквозь стволы сосен уже просвечивали первые домики Лощины. Она обратила внимание на то, что их стало меньше, когда поезд, посвистывая и замедляя ход, огибал поселок по периметру. Перед глазами Мэри промелькнуло симпатичное современное здание, на котором крупными белыми буквами было написано: «Лесозаготовительная компания Уорика». Мэри вспомнила, как Майлз писал ей о том, что компания расширяет сферу деятельности и построила новое административное здание на расчищенном от леса участке. Видение мелькнуло и пропало. Голова Мэри была занята более важными мыслями.
Майлз должен был встретить ее, но она так и не получила ответа на письмо, которое отправила несколько недель назад с сообщением о дне и времени своего приезда. Мэри даже начала беспокоиться о том, где возьмет денег на билет, если брат не пришлет ей требуемую сумму. Наконец, будучи не в состоянии более выносить неопределенность, она отправила Майлзу телеграмму, совершив экстравагантный поступок, который вряд ли мог позволить себе бюджет Толиверов, умоляя его ответить. Через несколько дней Майлз прислал ей необходимую сумму, не приложив к чеку никакой записки. Уязвленная, Мэри сочла нежелание брата написать ей несколько теплых слов непростительной грубостью и с тех пор пребывала в тревоге и беспокойстве, не зная, какой прием ждет ее дома.
Вновь прозвучал паровозный гудок, и Мэри, сердце которой взволнованно забилось, принялась надевать шляпку перед маленьким зеркальцем над раковиной в туалете. Как и весь ее наряд, шляпка давно вышла из моды, хотя и не была такой древней, как предметы гардероба Люси. Казалось, силуэты женских нарядов менялись с каждым временем года, а с тех пор, как умер отец, у Мэри появилось всего несколько новых вещей.
Очевидно, о финансовых злоключениях Толиверов хорошо знали в Хоубаткере. Вскоре после того, как Мэри поступила в Беллингтон-холл, Абель ДюМонт написал ей письмо, в котором интересовался, не согласится ли она носить его одежду в качестве рекламы. «Ваша фигура и манера держаться идеально подходят для новой линии дамской одежды, — пояснил он, и вы окажете мне неоценимую услугу, согласившись представить ее. А в качестве небольшого знака внимания с моей стороны вы, безусловно, оставите себе всю коллекцию вкупе с аксессуарами».
Мэри бережно провела ладонью по эксклюзивным платьям которые получила вместе с письмом, после чего скрепя сердце уложила их обратно в коробки и вернула коллекцию отправителю. «Благодарю вас за столь любезное предложение, — написала она в ответ. — Но мы с вами знаем, что ваша одежда не нуждается в рекламе здесь, в Беллингтон-холле. Всем прекрасно известно ваше заведение, равно как и красота и высокое качество ваших изделий. Смею вас уверить, что, как только мне позволит состояние моих финансов, я всегда буду покупать одежду только в универсальном магазине ДюМонта и нигде более».