Знакомство
Шрифт:
— Какие мы дураки? — с интересом переспросил Валерка, пропустив мимо ушей мои слова про лампочки и гланды.
— Сущеглупые.
— Слушай, ты мне это запиши. Красивое слово, нужно запомнить.
Он задумчиво посмотрел на свою рогатку, сдул с неё какую-то несуществующую пылинку, поднял на нас глаза и снисходительно обронил:
— Вообще-то, ваши родичи и понятия не имеют, что такое правильная порка.
Валерка самый старший в нашей компании, поэтому иногда позволяет себе смотреть на нас вот так — немного свысока. Мы оба с интересом уставились на него, ожидая
— Ну и что же это такое по-твоему?
— Настоящая порка должна начинаться с психологической подготовки, — выговорив трудное слово, Валерка со значением посмотрел на нас.
Он любит красивые и сложные слова. Это его пунктик, и мы с Серёгой с пониманием относимся к этой его слабости. Плохо то, что новые для себя слова Валерка иногда, для тренировки, вставляет куда попало. Помня об этом, Серёжка на всякий случай переспросил:
— Может, «с психической подготовки»?
— Можно начать и с психической… — легко согласился Валерка. — Тоже должно неплохо получиться…
Он вздохнул, прежде чем продолжить.
— Мой отец, к примеру, всегда сначала топает ногами и пучит глаза. Они у него от этого кровью наливаются. Знаете, как страшно?…
Он помолчал, видимо, вспоминая последнюю порку, и продолжил:
— Потом следует что-нибудь крикнуть, да погромче. Я помню, когда он впервые заорал на меня: «Убью, сволочь!» — то чуть не обделался от страха. Это уже после я привык. Сюда же входит яростное выдёргивание ремня из брюк, потом погоня за жертвой. Потом её валят на пол, вытряхивают из штанов, да так, чтобы пуговицы по всей квартире брызнули. И только после всего этого начинается собственно порка.
— Подумаешь, прилетело ему пару раз по толстой шубе! — Валерка презрительно фыркнул. — Ты наверняка даже не почувствовал ничего.
— Почему это не почувствовал? — запротестовал я. — Очень даже почувствовал! Я почувствовал, как грубо попирается моё человеческое достоинство! Не знаю даже, как мне с этим дальше жить.
Друзья на мои слова только презрительно усмехнулись. Валеркина семья живёт на последнем этаже нашего подъезда. Наши с Серёжкой квартиры располагаются этажом ниже. Звукоизоляция в доме приличная, все так говорят, но тем не менее от воплей Валеркиного отца, когда он проводит свою «психологическую подготовку», у нас обоих стынет кровь в жилах.
Мы с Серёгой помолчали, прокручивая в головах только что описанный сценарий, переглянулись и он, почёсывая за ухом пригревшегося у него на коленях блохастого котёнка, сочувственно спросил:
— Слушай, а чего он тебя так зверски лупит?
— Зверски? — удивился Валерка. — Да, брось ты! Папка у меня, вообще-то, добрый. Просто у него такое расстройство. Мамка говорит, что он с войны вернулся психологически надломленным, и его до сих пор ещё не отпустило. И ещё она говорит, что он очень впечатлительный.
Я немного подумал над его словами и сказал:
— Я бы на твоём месте не менял рогатку. Если он у тебя такой впечатлительный, представь себе, что будет, если он эти фотки случайно найдёт и тех чудовищ на них увидит?
Серёга заржал, а Валерка усмехнулся:
— Не бэ! Что я, дурак, что ли, их дома хранить? Я их здесь, на чердаке, припрячу. А хочешь, я их тебе отдам?
Валерка оживился. Видно было, что идея ему понравилась.
— Пусть у тебя дома хранятся, а мы с Серёгой будем к тебе приходить и смотреть, а?
Я только покрутил пальцем у виска.
— Ты, Валерка, завтра сбегай в ту больницу и спроси, может быть они ещё не выбросили мозги вместе с гландами на помойку. Вдруг ещё можно назад пришить? А если скажут, что выбросили, сходи и сам в той помойке поройся. Может быть, чайки его ещё не склевали. Гланды не бери, бери только мозг! Смотри, не перепутай! Если забыл, как гланды выглядят, сейчас тебе Серёга покажет. Они у него ещё на месте.
— Серёга, открой рот пошире! — обратился я к приятелю, — Сейчас этот придурок будет твои гланды изучать. Заодно пусть посмотрит, что происходит с зубами от слишком частого употребления шоколадных конфет. В профилактических целях!
Серёга открыл рот, но не широко, и спросил Валерку:
— Слушай, ты не помнишь, когда мы этому балаболу последний раз снег за шиворот заталкивали? Мне кажется пришло время повторить. Как вы полагаете, коллега?
«Как вы полагаете, коллега?» — Нет, вы слышали это? Мы с Валеркой грустно переглянулись. Вот умеют же некоторые красиво и культурно выражаться! Регулярное и правильное воспитание да ещё и в полной семье — его ничем не заменишь!
Правда и материться Серёга умеет, как никто другой. Он в этом деле просто виртуоз! Сам Паганини, наверное, так не смог бы! Я такой красивый мат только один раз в жизни слышал. Это было, когда в порту один грузчик себе на ноги железный ящик с мороженной треской уронил. Я своими глазами видел, как от его воплей чайки с неба в море камнем падали. Тоже впечатлительные, наверно, как Валеркин папаша.
Валерка вздохнул:
— Это ты Серёга потому такой нетерпеливый, что тебя дома никто не цепляет. У тебя закалки нет. Попробовал бы ты хоть недельку пожить с такой выдергой, как моя сеструха, так тебе бы Сашка образцом деликатности, — снова этот значительный взгляд в нашу сторону, — и вежливости показался.
Я счёл за благо больше не цеплять их. Они оба лбы здоровые. Серёга на год старше меня, а Валерка почти на два, но почему-то заповедь «не обижать маленьких и слабых» усвоили ещё не вполне твердо.
С тех пор я точно знаю одно, — если хочешь наказать пацана, одетого в толстую шубу, за то что он катается на кусках снежного наста с 50-метрового обрыва, не стоит тратить время на глупые эксперименты с ремнём или электрическим проводом. Пусть провод даже будет скручен вдвое. Нужно сразу браться за штакетник. Это гораздо убедительнее.