Знамение
Шрифт:
Паук промолчал.
— Поднимайтесь.
Найл ощутил легкое, почти невесомое прикосновение к своим губам, открыл глаза и еле различил в сумерках лицо принцессы Мерлью.
— Вставай, Найл, пора.
— Темно же еще, Мерлью.
— Чем раньше выйдем, тем больше успеем пройти за день, — пояснила принцесса, протянула руку и тихонько стукнула правителя по кончику носа указательным пальцем. Пока вы отнесете Пурта в его тайник, как раз рассветет. Вернетесь, мы все поедим и можно будет выступать.
Как ни хотелось поспать еще, но Найл вынужденно
Взрослых женщин принцесса оставила сворачивать лагерь и готовить еду, а все дети, Нефтис и Симеон вслед за правителем отправились на берег озера. Как-то само получилось, что Пурта несли подростки, поочередно меняясь, словно каждый хотел напоследок коснуться панциря своего друга.
Водная гладь блеснула за деревьями почти одновременно с появлением солнца над горными склонами, заискрились алые отблески на поверхности озера и тут же исчезли, сменившись самыми обычными, белыми. Найл удивился, но останавливаться не стал — в этой долине слишком много странностей, за всеми не уследишь.
Вскоре они вышли на полукруглую поляну перед домом. Дети забеспокоились, опустили искалеченного смертоносца на траву и растерянно прижались к деревьям, в кронах которых правитель разглядел серые тела пауков — тоже пришли проститься.
— Чего это они шарахаются? — удивился Симеон.
Медик, точно так же, как Найл и Нефтис видел перед собой всего лишь черную поляну: он даже представить себе не мог, что перед глазами юного поколения, куда более чувствительного к мысленному восприятию восьмилапых друзей, разверзлась бездна, над которой парила высокая башня, украшенная чашами антенн.
— Подожди здесь, — попросил Найл, подсознательно захотев присвоить себе всю славу от очередного чуда, кивнул Нефтис, они подхватили Пурта и шагнули вперед.
Под деревьями прокатилась волна восторга. Правитель не удержался, вступил с детьми в мысленный контакт и со стороны увидел, как двое людей по воздуху переносят в башню замершего в испуге паучка. Действительно красиво. Увы, чтобы перенести парализованных ойойоек пришлось сделать еще три ходки и впечатление от зрелища несколько притупилось.
Смертоносца Найл пристроил слева от двери, в прохладной тени. Жучков сложил немного дальше, к окну. Остановился перед остающимся в одиночестве пауком, немного постоял, послал ему импульс прощания и вышел прочь. Когда правитель ступил на траву, от деревьев отделилась Юлук и громко спросила:
— А с Пуртом здесь точно ничего не случится?
— Пурта больше не существует, — громко и торжественно объявил Найл. — Есть Память Парящей Башни! Наша память — и она будет существовать, пока жив хоть один из нас.
Плотно перекусив, путники покинули шатер, ставший за последние дни почти родным и подтянулись в самый западный край долины, туда, где смыкались «рыжая» и «полосатая» горы, и где высота стены составляла не больше полусотни метров. Вверх побежали пауки, трое из которых оставили за собой прочные паутины.
— Ну, пора в путь, — решительно выдохнул Найл, взялся за одну из белых нитей и стал подниматься наверх.
Горная стена представляла собой не вертикальный отвес, а сильно изломанный,
— Вот это да! — охнул правитель, обозревая великолепный вид, открывающийся под ногами.
Кончиков сандалий почти касались своими макушками две могучие сосны, растущие на небольшом уступе чуть ниже. Справа, метрах в пятнадцати, залитый солнцем склон, на котором тут и там красовались стройные сосны и кедры, уходил вниз если не полого, то вполне достаточно, чтобы спускаться по нему без подручных средств. Слева, на таком же пологом склоне росла небольшая рощица низеньких — в рост человека — пушистых елочек.
В зарослях, неразличимый среди темно-зеленых ветвей, кто-то шумно, с хрустом копошился. А впереди, на расстоянии двух-трех километров, заметно выше уровня правителя поднимался новый коричневый отрог, словно собранный из мелких ступенек и крупных террас.
— Это я, мой господин, — появилась, тяжело дыша, мокрая от пота Нефтис. — Вы не устали?
— Еще успею.
— Да, мой господин, — послушно согласилась телохранительница, повернула вправо и стала осторожно спускаться по склону.
Следом за ней поднявшись из долины и немного отдышавшись последовали еще несколько женщин, а потом появился Симеон.
— Ох, и ничего себе, каньончик! — присвистнул он. День пути пропал. Слушай, Найл, может, не лезть на тот склон, а пойти вдоль ущелья?
— Только время зря потеряем, — пожал плечами Найл. — Каньон наверняка тянется к морю, а нам нужно двигаться совершенно в другую сторону. Пока доберемся до морского берега, пока обойдем горы по пустыне — дней двадцать уйдет. Да и прогулка по пескам, без воды и еды — ничуть не легче лазанья по горам.
— Не знаю, — хмыкнул щуплый медик. По мне, так хуже гор ничего быть не может.
— Ух ты, красота какая! — восторженно вскинула руки принцесса, втискиваясь между Найлом и Симеоном. — Ради одного этого зрелища стоило сюда забраться.
— Какая красота? — поморщился медик. Тут по прямой час ходу, а из-за ущелья потратим дня два.
— А все равно красиво! — отмахнулась Мерлью, и вдохнула воздух полной грудью. Правда, Найл?
— Красиво, — кивнул правитель и покосился влево, где из-под еловых ветвей высунулась глянцевая морда жука-рогача. — Только давайте спускаться, время действительно нужно беречь.