Знаменитые Козероги
Шрифт:
Отметим, что попадание Савиновой в картину собственного мужа тоже было нелегким. Несмотря на то что картина снималась на Одесской киностудии, худсовет, зная о нелюбви Ивана Пырьева к этой актрисе, запретил ее снимать. И назначил на роль другую исполнительницу, недавно сыгравшую главную роль в фильме про любовь. Стараниями мужа-оператора эта актриса смотрелась на крупных планах свежее и ярче, чем Савинова (той к тому моменту уже было 35 лет, а играть она должна была недавнюю выпускницу школы). Однако Ташков отказался работать с другой актрисой и после нескольких месяцев упорной борьбы сумел отстоять свое мнение. Главным аргументом его было то, что роль писалась «на Савинову, и только на нее». В итоге с прежним оператором Ташков расстался, взяв вместо него другого – Радомира Василевского, дебютировавшего в кино прекрасной лентой «Весна на Заречной улице» (1956).
Кстати, роль родственника Фроси Бурлаковой – скульптора Николая Васильевича, который пустил ее жить в свою московскую квартиру, – сыграл другой однокомандник Тигра – человек года Собаки в лице Анатолия Папанова (1922, Собака).
Кое-что Ташков привнес в картину и из своего личного опыта. По его словам: «В моей школе был учитель физкультуры – совсем молодой человек, на войне получил ранение. И он написал рекомендательное письмо в Москву своей тетке, чтобы она меня приютила, когда я приехал в Москву поступать во ВГИК. Причем эта тетка видела его только один раз, когда крестила. У нее были две дочки, которые уже учились в институте. Они меня спрашивают: «Ну, куда ж ты хочешь поступать?» – «На актера!» И они стали иронизировать, расспрашивали, знаю ли я, кто такие Станиславский и Немирович-Данченко.
Однажды, когда я уже жил в комнате в коммуналке, часов в 6 утра слышу – кто-то стучит в дверь со страшной силой. Открываю дверь, а на пороге с баулами стоит двоюродная сестра из Волгограда: «Ну, к вам не достучишься!» – «Так звонок же есть!» – «А я не знала, не видала!» Этот эпизод тоже вошел в картину.
В Киеве поехали в мастерскую к скульптору. Там я увидел неоконченную скульптуру льва. «Что это такое?» – «Это мысли художника». Эту реплику я тоже внес в сценарий…»
Фильм начали снимать летом 1961 года. Снимали понемногу, но потом, что называется, «раскочегарились» – в одном сентябре у группы была 31 съемочная смена. Савинова снималась с огромным желанием, с воодушевлением. Причем никто, даже муж, не догадывался, что она снималась, будучи больной – у нее каждый день была температура 37,4. И так было на протяжении трех месяцев! Когда Ташков случайно об этом узнал, ему чуть самому плохо не стало. И он принял волевое решение – законсервировал картину. Все это было закономерно с астрологической точки зрения, поскольку шел год Быка (1961), а тот является векторным «хозяином» Тигра и на этой почве делает жизнь своей «служки» в этот год порой невыносимой.
Савинову положили в больницу, однако пробыла она там недолго – каких-то три дня. Врачи отказались ее лечить, мотивируя это тем, что она не их пациентка. Тогда за лечение актрисы взялся один психиатр, который объявил, что все психические заболевания Савиновой происходят от попадания в организм какой-то инфекции. «Скорее всего это бруцеллез!» – заявил врач. Потом выяснилось, что Савинова могла подхватить эту болезнь во время съемок в Крыму, когда купила на рынке молочные продукты и отравилась ими. В результате у нее произошло поражение центральной нервной системы (судя по всему, это произошло в сентябре 61-го, когда нагрузка на съемках стала особенно большой). Врач прописал актрисе психотропные препараты, которые Савинова глотала десятками.
Следом за годом Быка идет год Тигра (1962) – «именной» год как для Савиновой, так и для Ташкова. А в «именном» году удача обычно сопутствует именинникам. Поэтому съемки фильма были возобновлены. И вновь, как и год назад, работа велась весьма активно. Как вспоминает Юрий Горобец (он играл роль жениха Фроси):
«Иногда работать приходилось по 24 часа. Техники, артисты могли меняться, а режиссер этого себе позволить не мог. Когда Ташков смертельно уставал, то заходил в комнату, там стелил себе и отключался. А через 20 минут вставал как огурец и работал дальше. Все остальные так не могли и поэтому падали с ног. Но ощущение оптимизма, которое царило на съемочной площадке, думаю, в картине чувствуется и сейчас…»
Озвучание фильма проходило на Одесской киностудии. Два актера туда приехать не смогли из-за занятости – Анатолий Папанов и Юрий Горобец, поэтому их роли озвучили другие люди: за Папанова говорит Евгений Ташков, за второго – Юрий Саранцев. А вот Савинова озвучила сразу две роли: Фросю Бурлакову и домработницу.
Вспоминает Е. Ташков: «Фильм едва не попал на полку благодаря стараниям секретаря ЦК КПСС по идеологии Ильичева. Он обвинил картину в том, что она выступает против соцреализма – из-за того, что скульптор разбивает статуи, сделанные именно в этом стиле. Меня ругали за то, что оказалась разбитой и маска Карла Маркса. На самом деле это Герцен. Но кому какая была разница? Наконец мне «пришили», что я выступил против считавшегося тогда «официальным» скульптора Томского. Оказалось, что его звали так же, как и героя Папанова, – Николай Васильевич. В общем, картину положили на полку. А когда все-таки выпустили, было уже лето – пляжный сезон. Она прошла в прокате тихо, незаметно…»
Роль Фроси Бурлаковой так и осталась единственной главной ролью Савиновой в кино. Это было более чем несправедливо, поскольку именно эта роль принесла актрисе всесоюзную славу и открывала дорогу к покорению новых вершин. Тем более что и ее давний недоброжелатель именно тогда утратил свое высокое положение в кинематографической среде (в августе 1964 года Пырьева сняли с поста председателя правления Союза кинематографистов СССР, а пост директора «Мосфильма» он потерял еще раньше – в конце 50-х) и уже не мог препятствовать карьере Савиновой. Однако именно в середине 60-х здоровье Савиновой стало стремительно ухудшаться, когда она по три-четыре месяца вынуждена была проводить в больницах. Естественно, ни о какой полноценной актерской карьере говорить не приходилось. В результате актриса хотя и снялась еще в нескольких фильмах, однако это опять были эпизоды. Речь идет о фильмах: «Женитьба Бальзаминова» (домработница Матрена), «Ко мне, Мухтар!» (кладовщица Верочка) (оба фильма снимались на «Мосфильме», куда до этого Савиновой путь был закрыт), «Дорога к морю» (продавец книг) (все – 1965), «Зигзаг удачи» (1968; продавец апельсинов; еще одна мосфильмовская лента), «Жажда над ручьем» (1969; продавец Оля). Как видим, в трех последних лентах Савинова сыграла роли продавщиц.
В простоях между работой в кино Савинова вместе с мужем ездила с концертами по стране от Бюро кинопропаганды. Первое отделение вел Ташков, второе – Савинова. Она читала свои смешные трогательные рассказы, пела. А потом… Савинова покончила с собой. Но прежде из жизни ушел ее давний недоброжелатель – Иван Пырьев. Он умер в начале февраля 1968 года. Как гласит легенда, незадолго до смерти он стал обзванивать многих своих коллег из кинематографического мира, которых когда-то обидел, и просил у них прощения. Позвонил ли он Савиновой, неизвестно.
Последним фильмом с участием Савиновой стала картина «Расплата», где она сыграла опять же небольшую роль Аннушки. Причем, снявшись в этой роли в начале 1970 года, актриса спустя несколько недель ушла из жизни при обстоятельствах весьма трагических. Судя по тому, как она себя вела накануне смерти, все было продумано ею заранее. Вот как вспоминает об этом ее астрологический «хозяин» – Клара Лучко (1925, Бык):
«Как-то Катя позвонила мне и сказала: «Внутренний голос мне говорит, чтобы я попросила у тебя прощения, если я что-нибудь плохое тебе сделала» (типичное поведение «служки» по отношению к «хозяину» – она часто испытывает какое-то чувство вины перед ним, хотя виноватым чаще всего бывает «хозяин», но он прощения почти никогда не просит. – Ф. Р.). Я засмеялась: «Катя, ну что ты мне можешь сделать плохое?! Ведь ты даже мухи не обидишь». Она действительно помогала всем, чем могла. Вообще ей было незнакомо чувство зависти, суетности. Она жила в своем, придуманном ею мире. Через некоторое время она снова позвонила мне и сказала, что едет в Сибирь к своей сестре. Катя там давно не была и очень соскучилась. И что внутренний голос ей сказал, чтобы она попрощалась со мной и чтобы я простила ее. Голос у нее был какой-то хриплый и тревожный. Это был последний наш разговор…»
Савинова уехала в Новосибирск, где жила ее сестра Маша, в конце апреля. Никто не заподозрил ничего дурного в ее отъезде, а она между тем еще в Москве решила добровольно уйти из жизни. Уложила в чемодан красивое платье, новые туфли. Простилась с мужем и 12-летним сыном Андрюшей.
По словам Маши, она давно не видела Катю такой радостной и счастливой, как в тот приезд. Катя прожила у нее в доме несколько дней. А 25 апреля, накануне светлого праздника Пасхи, она накрасила яйца, напекла куличей, затем принялась за уборку в квартире. Она вымыла дочиста полы, перевернула стулья ножками вверх и поставила их на стол. Потом надела старенькую шубку, туфли и сказала родным, что идет на вокзал встречать подружку из Москвы. Однако она соврала – никакая подруга к ней не приезжала.