Знаменитые женщины Московской Руси. XV—XVI века
Шрифт:
К моменту смерти родителей царевна уже находилась в возрасте невесты, но была бесприданницей. Потенциальных женихов могла привлечь только ее красота и знатность рода. Но была ли Зоя красива в молодом возрасте, нам неизвестно. На этот счет можно лишь строить предположения.
Из воспоминаний современников известно, что ее отец отличался красивой внешностью. Поэтому Павел II даже приказал скульпторам при изготовлении статуи святого Павла для своего дворца взять за образец внешность Фомы. Потом это изваяние было установлено на главной лестнице Ватикана{257}.
Мать
Можно предположить, что в юности, находясь в Риме, византийская принцесса постаралась существенно расширить свой кругозор. Известно, что в это время в Италии расцветало искусство Возрождения. Исследователи отмечали, «что никогда столько не строили, не ваяли, не расписывали, как в Италии XV в… Архитектура, скульптура и живопись перешли из рук многоликого ремесленника в руки художника-профессионала, художника-артиста, утверждающего свою индивидуальность в искусстве… Римские папы, герцоги, иностранные короли оспаривали друг у друга честь приглашать итальянских художников к своему двору». Их искусство «щедрой волной разливалось по жизни» городов-государств{259}.
Можно предположить, что Зоя была знакома с творениями знаменитых в то время живописцев Мазаччо, Филиппо Липпи, Пьеро дела Франческо, скульптора Донателло и архитектора Брунеллески. Ведь их имена были у всех на устах. Она наверняка видела картины, на которых изображались доблестные и энергичные мужчины, мудрые старики, кроткие и прекрасные женщины с изысканными прическами в богато расшитых платьях. Все они часто были изображены на фоне живописных пейзажей с дворцами, башнями, площадями и холмами в голубой дымке. Жизнь сверкала на всех этих полотнах многоцветными красками. Рассматривая их, принцесса училась ценить творения великих живописцев.
Все качества, воспитанные в молодой принцессе римскими учителями, должны были понравиться любым женихам, но кардиналу Виссариону достаточно долго не удавалось выдать ее замуж. Причина была, видимо, в том, что у невесты не было ни приличного приданого, ни влиятельных родственников. Даже ее старшая сестра Елена, которая сравнительно недавно была сербской королевой, проживала в Риме на пособие в 100 дукатов. Помочь сестре она ничем не могла. В 1473 г., уже после отъезда Зои в Москву, она скончалась в одном из итальянских монастырей{260}.
Из документов папского архива известно, что Зою трижды пытались выдать замуж за представителей итальянской знати и каждый раз неудачно. Сначала ей выбрали в женихи Фредерико — старшего сына маркиза Людовика Гонзаго, управлявшего Мантуей. Однако, когда Людовик узнал об отсутствии приданого у невесты, он прекратил переговоры о браке. Вторым женихом царевны стал богатый итальянский князь Ка-раччиоло. С ним Зоя даже обручилась, но дальше этого дело не дошло. Третьим претендентом оказался незаконнорожденный сын кипрского короля Иоанна II Иаков Лузиньян. Возможно, он полагал, что брак с византийской царевной упрочит его собственное положение и поможет в борьбе за отцову корону. Но свергнув сестру-королеву и заняв отцов престол, он прекратил переговоры о браке с Зоей{261}.
Несомненно, что неудачи с замужеством наносили удар по самолюбию Зои. Она наверняка знала, что в прошлом европейские монархи считали для себя очень престижным жениться на византийских царевнах. Ведь это позволяло им самим претендовать на императорский титул. Примером являлись два германских короля Оттон II и Оттон III, которые после женитьбы на византийских царевнах приняли титул императоров Священной Римской империи и включили в свой герб эмблему двуглавого орла, заимствовав ее из Византии.
Энергичному Виссариону пришлось продолжить поиски подходящего жениха для своей воспитанницы, которую он всюду называл «верной дочерью римского престола». Можно предположить, что под влиянием бывшего московского митрополита Исидора, поддержавшего унию с католиками на Флорентийском соборе в 1437 г. и из-за этого бежавшего из России в Рим, в поле внимания кардинала попал великий князь Московский Иван III. Виссариону стало известно, что 1467 г. тот внезапно овдовел и, очевидно, был не прочь вновь жениться.
Несомненно, кардинал прекрасно знал, что Иван III являлся ревностным сторонником православной веры и к унии его было привлечь трудно. Но великий князь, по данным католических соглядатаев, отличался воинственностью, вел борьбу с ордынскими ханами, поэтому мог заинтересоваться участием в антитурецкой коалиции, создаваемой в Европе во второй половине XV в. при идейном руководстве римских пап.
Некоторые исследователи спорят по поводу того, кто являлся инициатором брака Ивана III и византийской царевны{262}. На наш взгляд, инициатива могла исходить только из Рима, поскольку в Москве вряд ли вообще знали о существовании потенциальной невесты.
В русских летописях о начале переговоров о браке сообщалось следующее: «В лето 1469, февраля 11, прииде из Рима от гардинала Висариона Грек, Юрий именем, к великому князю с листом, в нем писано, что есть в Риму деспота Аморейского Фомы Ветхословца от царьства Константиняграда дщерь его, София именем, православная христианъка… Аще хощеши понятии еа, то аз учиню в твоем государстве, а посылали лист к ней король Фрянчюжский и князь велики Меделенский, но она не хочет в латынство»{263}.