Знание-сила, 2001 №04
Шрифт:
Больше всего хотелось это узнать Сергею Мейену. У него и проект был готов: как примитивные покрытосеменные МОГЛИ БЫ произойти из вымершего семейства Беннетитовых. Тут нужно всего одно волшебное слово: гамогетеротопия! Оно означает ПЕРЕНОС многих признаков МУЖСКИХ органов растения на его ЖЕНСКИЕ органы – или наоборот. Древние эллины, шутя, допускали такую возможность даже у людей: Андрогина и Гермафродита. Вправе ли честный ученый поверить в такую возможность хотя бы у растений?
Генетика не запрещает это: ведь геном мужских и женских организмов одного вида одинаков; различны лишь его «прочтения» в ходе индивидуального эмбриогенеза! Какой механизм регулирует это чтение? Почему
Тут в спор вмешался еще один математик, прошедший сверхплановую аспирантуру у Л.Н. Гумилева. Он произнес другое волшебное слово: Пассионарность – и заявил, что пассионарный скачок МОЖЕТ вызвать гамогетеротопию у растений!
Как это понять? Не возвращаемся ли мы к Ламарку и «волевой» модели эволюции упражняемых либо неупражняемых органов у животных – или даже у растений? Можно ли корректно определить «пассионарное растение»?
Математик уверенно ответил: можно! Так называемая Пассионарность знакома физикам со времен Эйлера – задолго до Ламарка. Физики называют ее Действием и выражают интегралом от разности двух энергий: кинетической и потенциальной. Это выражение может принимать любое экстремальное значение. Чаше всего это минимум – сиречь, «яма» на гладком графике функции Действия. Но столь же допустимы иные точки с горизонтальной касательной: «холмы» или «перевалы». Их можно заметить в повелении любой НЕРАВНОВЕСНОЙ системы: от радиогенератора до бактерии или человеческой личности.
Между прочим, всякое НАУЧНОЕ ОТКРЫТИЕ требует прохода (вернее, «проскока») биографии ученого человека сквозь точку – «холм». Поэтому решайтесь на очередной прыжок, уважаемый Сергей Викторович! Кто-то из любимых вами Беннетитов давным-давно рискнул экспрессией своего генома – и вот мы с вами лакомимся яблоками или помидорами. А вы, вдобавок, курите сушеные листья покрытосеменных растений! Подобает ли такое занятие праведному специалисту по голосеменным и прочим растениям давнего палеофита?
Как ни странно, этот разговор не выдуман: только он растянулся на годы вместо немногих минут. Увы, пассионарность и производительность труда ученых мужей ограничена конфликтностью или комфортностью их личного существования – да еше множеством ошибок, допускаемых при поиске истины. Мейен был по характеру реформатор, а не революционер: он быстро схватывал новые идеи, но обдумывал их долго и не торопился публиковать те выводы, которые сам не понял до конца. Он довольно быстро согласился, что его собственная биография проходит сквозь «седло» каждый раз, когда он осваивает оригинальную мысль другого ученого. А когда его голову осеняет свежая идея (вроде той же гамогетеротопии), тогда он, пожалуй, сам ненадолго становится «холмом» на графике Действия, который никто и никогда не видал полностью. Даже дерзкие топологи не хвалятся такой способностью, а они, кажется, стоят ближе всех к Творцу всяческих аксиом и понятий Научного царства…
Только в 1984 году Мейен опубликовал свои главные гипотезы о путях биологической эволюции. Его сразу назначили ученым (и генеральным!) секретарем очередного Геологического конгресса, но три года спустя Мейена не стало среди живых ученых…
Сейчас, полтора десятка лет спустя, роль Мейена в кругу классиков эволюционной биологии видится много яснее; прояснилось и значение контактов с инакомыслящими физматиками в ЕГО научном творчестве. А каков был ОБРАТНЫЙ эффект общения с корифеем эволюционизма для представителей физико-математического лобби? Первые ласточки такой весны появились среди учеников Мейена в 1971 году. Эго были: один выпускник
Следующий барьер был незаметно взят физиками в 1973 году. Они ввели понятие СУПЕРСИММЕТРИИ элементарных частиц и предположили, что самые важные бозоны обладают двойниками – ферм ионам и, и обратно: фотону соответствует фотино, гравитону – гравитино и т.д. На ранних этапах Большого Взрыва роль всех двойников была одинаково велика: бозоны соединяли все прочие частицы в единую семью, а фермионы направляли ЭВОЛЮЦИЮ такой системы. Например, они порождали новые кварки небывалого прежде цвета или аромата. Можно ли сейчас обнаружить явные следы той героической эпохи?
Около двадцати лет прошло, прежде чем у физиков пропала надежда на такую милость Природы: в нашем мире наблюдать фотино или гравитино не легче, чем рогатого тигра или цветок папоротника… Но ведь раньше подобные чудеса встречались! В палеозое процветали «семенные папоротники» – Птеридоспермы; в начале кайнозоя водились звери с копытами, когтями и клыками сразу – Милодонты… Кстати, в недавние века встречались князья-капиталисты (Иван Калита); среди граждан республики Спарта числились цари, а среди римлян – даже боги. Например, роль Юпитера играл (в течение одного дня) всякий триумфатор: так что Юлий Цезарь побывал богом пять раз – прежде чем окончательно вознестись на небо в марте 44 года до н.э.
Значит, и сам Мейен побывал в роли бога не один раз – когда его осеняла очередная удачная догадка насчет тайн биоэволюции и когда он раскрывал эту тайну своим коллегам и ученикам. Или в ином случае: когда Мейен задавал кому-то из коллег особо трудный либо неожиданный вопрос об устройстве Природы. Такие вопросы и ответы направляют эволюцию ученого содружества – значит, ОНИ играют роль фотино, глюино или гравитино в той разновидности природного Вакуума, который мы называем Ноосферой… Хорошо, что Природа любит и УМЕЕТ повторяться! Хорошо, что она подчинила развитие физического Вакуума, Биосферы, Социума и ученого содружества очень похожим законам!
Благодаря этому математики, физики, биологи и историки познакомились на деле с бозонами и фермионами изучаемых ими природных сред задолго до того, как физики додумались до понятий «бозон» и «фермион» и начали сознательно искать их носителей. Например, геометры Эллады лихо превращали бозон в фермион, когда придумывали новую задачу на основе известных теорем. Превратить фермион в бозон еще проше: для этого нужно РЕШИТЬ поставленную задачу, ДОКАЗАТЬ или ОПРОВЕРГНУТЬ предложенную гипотезу. В любом случае уникальный ДВИЖИТЕЛЬ прогресса науки превратится в рядовое колесико научного механизма и закрутится в ряду прочих колес, высекая искры новых проблем при столкновениях со своими коллегами. Математики жили в таком режиме 25 веков, прежде чем «задачецентричная» концепция развития науки была признана всеми ее творцами и просветителями.
В России этот стиль работы внедрил Николай Лузин – ученик Гильберта, учитель Колмогорова и многих других богатырей. Затем ученики Колмогорова (Гельфанд и Шклярский, Арнольд и Леман) передали эту культуру огромному множеству школьников путем математических кружков и олимпиад. Ученики Петра Капицы и Льва Ландау перенесли культуру задач и турниров в физику в послевоенные годы – на гребне ядерной программы, когда в Москве рождался славный Физтех. Справедливо, что именно физтеховцы Гольдберг и Лихтман впервые предложили вниманию математиков новое понятие суперсимметрии, а питомец мехмата Березин обнаружил сходную структуру в методе вторичного квантования физических полей…