Знание-сила, 2003 № 03 (909)
Шрифт:
Сам замысел «Гармонии мира» говорит о том, что музыку сфер Кеплер уже слышал. Нельзя же положить жизнь в свидетельствование того, чего нет в живом опыте. Призывая нас в свидетели мировой гармонии, он скорее делился ее опытом, чем удостоверялся в нем.
Кеплер разделял традиционное понимание истины как слияния вещи с интеллектом: «Познавать – значит сопоставлять воспринятое извне с внутренними идеями и выносить суждение о том, насколько они совпадают». Идеи, посредством которых каждый человек изначально, «сам по себе знает, что такое прямая и окружность», Кеплер называет архетипами. При встрече со своими предметами архетипы «начинают светиться
По Кеплеру, архетипы образуют систему, увенчанную Троицей. А фундаментальному объекту подобает фундаментальный архетип: «Образ триединого Бога есть сферическая поверхность, а именно: Бог-Отец в центре, Бог-Сын – на поверхности и Святой Дух – в симметричном отношении между центром и описанной вокруг него сферической поверхностью». Движение от центра к периферии символизирует творение, руководимое Св. Духом, – принципом симметрии. А человек – это плоское (плотское) сечение божественной сферы, образующее окружность.
Чтобы оценить своеобразие такой «Троицы», следовало бы поставить подсвеченный хрустальный шар, схваченный сияющими обручами, рядом с одноименными творениями Мазаччо или Рублева. Такие модели совершенно чужды Галилею, Декарту, Спинозе, Ньютону – это последняя вспышка сферической мысли, в коей жертвенно сгорает сама сферика, озаряя «законом 2/3» внутреннее пространство декартова куба. Далее физика будет работать только с картинками «локального» действия. Образы сиятельных центрально-симметричных сущностей возродятся в ней только с открытием структурности атома.
Подводя итог своим исканиям, Кеплер писал, что все его достижения вдохновлены «Misterium Cosmographicum» с его «Космическим кубком»: «Мне самому, в течение вот уже 25 лет работающему над преобразованием астрономии, главы этой книжки не раз освещали путь. Почти все астрономические труды, которые я опубликовал за это время, берут свое начало в той или иной главе моей первой работы…»
Неизменные провалы, какими завершались все попытки Кеплера удостовериться в реальности «Кубка», так и не заставили астронома от него отречься. Символ, в принципе, защищен от опытного опровержения: он поверяется иным опытом. Каким? Вольфганг Паули, глубоко продумавший архетипы Кеплера, полагал, что на самом деле тот всю жизнь работал – и в высшей степени продуктивно с символом, который на Востоке называют мандалой. Так называют магическую диаграмму, символически связывающую землю с небом. По мнению Паули, именно «кеплеров символ олицетворяет установку, из которой возникло современное естествознание». Это очень сильное утверждение, но оно разделяется и В. Гейзенбергом.
«Гармонический» символ Кеплера существенно отличается от геометрического: в его центре находится тело уже не Солнца, а человека. Но что это значит?
Мандала считается символом духовной концентрации – интроверсии. А Паули усматривает в «сфере» Кеплера символ духовной экспансии. «От некоторого внутреннего центра душа движется вовне (в смысле экстраверсии) к материальному миру, в котором, по предположению, все процессы представляют собой нечто автоматическое». Так выполняет ли она функции мандалы?
Для буддиста мандала – предмет медитации, то есть средство приведения себя в искомую психологическую форму, скажем, в состояние всецелой собранности; внешнее совершенство предмета ритуал переводит во внутреннее состояние человека. Мандала – предметный образ чаемого внутреннего совершенства (искомой «гармонии»), аналог моленного образа – иконы. А для Кеплера сфера – средство
Но этот символ души отличается и от Платонова. Душа Платона, простираясь до неба, сама в себе вращаясь, окутывала небо извне. У Кеплера же «душа окружена телом и скрывается в нем, коренясь в его незыблемой точке, откуда являет себя остальному телу». Кроме того, она движется прямолинейно: не вращается, а лучится. Стало быть, Кеплер обживает место демиурга, если не христианского Творца.
И таков метод не только Кеплера. Идея тварности Вселенной – решающая в становлении всей новой физики. Только она гарантировала первым людям науки познаваемость мира, сделав мир мыслимым.
В самом деле, откуда следует, что эта кромешная «тьма вещей» вообще может стать осмысленной, если не знать, что однажды она уже мыслилась? Если бы первые люди науки не видели мир сплошь тварным, если бы они не понимали его как высочайшее произведение божественного искусства, мы не знали бы математической физики. Ибо ее создатели не имели другого доступа к разумным основаниям Вселенной, кроме проникновения в ее творческий смысл.
Самые глубокие из прозрений физиков стали ответом на вопрос: как я устроил бы этот занятный предмет, будь я на месте Творца? Что же, Всевышний может уступить мне свое место? Отцов науки этот вопрос не смущал. Математическое доказательство обязательно и для Бога, вразумлял теологов Галилей. Кеплер отвечал еще более просто: мой Бог – это Бог, «которого я могу распознать при созерцании Вселенной, как если бы она была создана моими собственными руками». Значит, это Бог почти самодельный: существо, каким человек ощущает себя в минуту наивысшего напряжения всех своих сил и способностей. Мир божий таков, каким видит его человек, вслушивающийся в свои глубины. «Чудо», какому не перестает изумляться ученый, и состоит в том, что законы, найденные углублением в себя, сбываются во внешнем мире.
Геннадий Горелик
Рождение дела
Продолжение Начало см. в №№ I и 2 за этот год.
Когда летом 1993 года Фабела предложил выбрать для компании торговую марку, российские его партнеры, включая Зимина, отнеслись к этому как к некой забаве американца. Но американец прибыл из мира, где торговая марка – зарегистрированная и защищенная законом – была давно изобретенным велосипедом, на котором вовсю ездили и не обсуждали, можно ли обойтись без него. Торговая марка – проверенный инструмент развития компании.
Нередко торговой маркой служит само название компании. Но слово «ВымпелКом», напоминая сведущим людям о солидном военно-промышленном происхождении, ничего не говорило обычным пешеходам – ни уму, ни сердцу. Радиоинженеры, окружавшие Фабелу, предлагали длинные заумные названия. А торговая марка должна легко звучать и вызывать приятные ассоциации. Тогда она сразу запомнится, а значит, будет успешно рекламировать саму себя и свою компанию. Не удивительно, что американец предложил английское название, удивительнее, что оно оказалось столь удачным.