Знают только горы
Шрифт:
— Ваша Светлость, — в дверь заглянул один из младших братьев, — вы уже проснулись?
— Проснулся. Что-то случилось?
— Вас дожидается мастер Маркус, — доложил монах. — У него какие-то важные сведения.
— Маркус? — Арн удивлённо поднял брови. — С такого ранья? Сдаётся мне, про Скальные пороги разговор будет… — недовольно проворчал князь. — Иди! Я сейчас спущусь.
Он снова выглянул в окно, желая убедиться, что Анха ещё не пришла. Но та уже ожидала их с Фростом, причём, была не одна. Некий мужчина в мирской одежде что-то говорил девушке. Он стоял спиной к обители,
Девушка смотрела на мужчину с удивлением и явно старалась держать дистанцию, словно чего-то опасалась. А когда он неожиданно опустился на одно колено, Арн опрометью бросился вон из кельи на защиту Хранительницы от неизвестного, хотя тот вроде как на неё не покушался. Вылетев за ворота обители и намереваясь чуть ли не прикончить наглеца на месте, молодой князь остановился, как вкопанный метрах в десяти, с удивлением взирая на нереальную сцену. Коленопреклонённый Алосион, одетый в обычную мужскую одежду, а не в монашеский балахон, убравший длинные волосы под повязанную кожаную косынку, что-то с жаром говорил Анхе. Девушка слушала молельника с лёгкой улыбкой, уже не выказывая удивления, и была явно благосклонна, несмотря на вчерашний инцидент.
Князь, как не старался, не мог придумать причины, побудившей главу братства за одну ночь так кардинально изменить своё мнение. И это вызывало в его душе жгучую заинтересованность. Но что-то ещё, кроме любопытства, терзало разум. Арн понял, что видимое ему не нравится. Категорически!
Тем временем Алосион поднялся с колен, и Анха коснулась рукой его лба, а потом нежно провела по щеке. Арну прекрасно было видно, какое блаженство испытывал в этот момент суровый монах. У него неожиданно заломило виски, и привычная боль взорвала мозг. Волна неконтролируемой злобы буквально поднесла его к Алосиону.
— Какого упыря?! — в гневе накинулся на молельника князь. — Что ты себе позволяешь, монах?!
— Ваша Светлость, — отшатнулся, словно от удара, Алоисион, — о чём вы?
— Об Анхе! Что ты ей сейчас говорил?!
— Приносил свои извинения за вчерашнее…
Анха, слегка опешившая от агрессивного тона своего ведомого, кивком подтвердила слова монаха. Арн чуть успокоился, но головная боль не позволяла окончательно отпустить ситуацию. Повинуясь внутреннему велению, он порывисто схватил девушку за руки.
— Я волновался, когда увидел…
Анха аккуратно высвободилась из захвата и положила руки на виски Арна, чувствуя, как под пальцами пульсирует кровь. Чужая боль кольнула пальцы и устремилась дальше, словно желала завладеть новым телом, но тут у неё шансов не было. Наксатра растворила её ядовитую составляющую своей кровью, облегчая страдания ведомого. Арн прикрыл веки, чувствуя, как боль стремительно отступает.
— Тебе не стоило беспокоиться, — Анха чуть помассировала его виски и опустила руки, словно стряхивая с них невидимую грязь, — со мной ничего не может случиться! А вот с тобой… — она почувствовала, что в душе ведомого просто буря бушует. — Арн, что тебя так взволновало?
Признаваться, что взбесил его банальный приступ ревности, Арну отчего-то было стыдно. Его Хранительница не заслужила такого отношения.
— Ты с другим мужчиной… — выдавил он из себя с огромным трудом.
— Арн?.. — в голосе девушки было больше подозрения, чем удивления, а в глазах плескалась незаслуженная обида.
— Прости! — с жаром повинился князь. — Я не прав!
— Неожиданно… — Анха отвела взгляд. Состояние Арна ей не нравилось. Вспыльчивость, даже агрессия, сопровождалась резким покаянием. Неужели отсутствие гадара начало сказываться так быстро?
— Ваша Светлость! — к ним за ворота выбежал, обычно спокойный и степенный, мастер Маркус, чем весьма удивил князя.
Хотя, что-то в этот раз в обители с людьми происходили какие-то метаморфозы: Алосион просит прощения у девушки; Маркус носится молодым жеребёнком; да и сам Арн испытывает странные чувства. Если ещё и Фрост сделает что-нибудь эдакое, то отпадут всякие сомнения в том, что с монастырём что-то нечисто.
О мыслях девушки он не догадывался, а то бы прибавил к своим выводам и её нерадостные заключения о самом себе.
— Джент Маркус, что случилось? — как мог, смягчил тон Арн, хотя ему в этот момент хотелось просто орать.
— Мы не успели вам сказать… — торопливо заговорил мастер. — Вы так неожиданно уехали. А это дело государственной важности, — Маркус покосился на Анху.
Девушка насмешливо фыркнула и отошла от мужчин на несколько шагов.
— Я погуляю тут недалеко.
Арну не хотелось, чтобы она уходила, но взгляд горного мастера просто умолял о разговоре с глазу на глаз.
— Фрост имеет право знать о вашем государственном деле? — с сарказмом осведомился Арн, силой воли гася желание крикнуть мастеру прямо в лицо вопрос о Скальных порогах. Ведь ясно, как белый день, что рудокопы пытаются соломку подстелить. Маркус кивнул. — Тогда, может, поговорим в помещении, а не на дороге?
Известие о том, что уже почти двадцать лет горняки роют тоннели в Скальных порогах, чтобы выйти к Студёному морю, поразила молодого князя. Он ожидал признания о существовании тайных рудников, из которых добытое идёт мимо казны. Но ещё больше его удивило то, что столь значительную стройку удавалось всё это время скрывать не только от проверяющих короля Ранхуса, но и от большинства местного населения. В курсе было всего не более ста человек, многие из которых не покидали Скальных порогов по многу лет.
Затеял эту стройку вице-король Орин, как только взошёл на престол, исполняя наказ деда. Тот с ранних лет втолковывал внуку, что Гнёзд должен иметь свой, автономный от Лигра, выход к морю. Да, когда-то король Ранхус третий, предложил, запертым в горах гнездянам, неплохие условия за помощь в строительстве тоннелей, но одна несвобода сменилась другой, а налоги, которые утекали в казну Лигра, могли бы оставаться в Гнёзде, если бы был у них свой порт. Орин, в отличие от своего отца, всегда поддерживал мнение деда. И вот настала очередь Арна принимать решение: быть тоннелю или не быть?