Зодчие
Шрифт:
Голован не знал, что его желание поработать с Постником и Бармой исполнится через несколько лет.
В 1549 году у Андрея скопилось пятьдесят рублей; этого было достаточно для выкупа Булата.
Бедствия русских полонянников породили небезвыгодный промысел: выкупать рабов из казанской и крымской неволи. Люди, которые этим занимались, имели охранные грамоты от обеих сторон.
Собрав на Руси деньги у родни невольников, посредники являлись в Казань или Крым, уплачивали условленное и везли освобожденный «ясырь», [111] на который уже
111
Ясырь (точнее – ясир; татарск.) – пленники.
С одним из таких посредников – касимовским татарином Хусаином Бекташевым, часто наезжавшим на Москву, – свел знакомство Голован. Он просил Хусаина разузнать, у кого в плену Булат, какой за него просят выкуп.
К великому разочарованию Андрея, пронырливый татарин не мог разыскать след Булата.
– Не горюй, бачка! – утешал его татарин. – Может, не пропал, жив! У них есть такой человек: свой полон скрыл, не хотел продавать. Ему, может, он больше польза давал, может добрый слуга. А может, твой старик далеко продавал: Крым, Кавказ, Туретчина. Тогда плохой дело! Не горюй, бачка, другой раз поехал, хорошо узнавал…
Но и новые поездки Бекташева не принесли утешительных известий: Булат был слишком надежно укрыт за высокими стенами Кулшерифова дворца.
Глава XIII
Музафар, сын Сеида
Сан первосвященника Казани переходил по наследству от отца к сыну. Духовными владыками казанских мусульман могли быть только члены знаменитого рода, происходившего от дочери Магомета – Фатимы, и ее мужа – Али.
– Ты – потомок самого великого пророка, ты будущий имам правоверных Казанского царства, – внушал Кулшериф старшему сыну, Музафару, когда тот был еще ребенком.
С юных лет Музафара усадили за изучение грамоты, хотя не забыты были и воинские забавы, приличные мужчине: верховая езда, уменье владеть саблей, стрелять из лука и пищали.
Когда Музафару исполнилось шестнадцать лет, его отправили учиться в Стамбул, в духовную школу: так требовал вековой обычай, и за его соблюдением зорко следило высшее турецкое духовенство и сам султан.
Прошло несколько лет ученья. Юноше не часто приходилось кататься в лодке по чудесной бухте Золотой Рог или гулять в тенистых садах, окружавших город. По целым дням сидел он за изучением корана и многочисленных толкований к нему. Священная книга мусульман написана языком темным и непонятным, и за многие столетия комментаторы написали груды книг, где на всевозможные лады изъясняется каждая строка корана. Будущий первосвященник должен превосходить ученостью всех правоверных, и Музафару приходилось корпеть в душной келье над свитками древних пергаментов.
С еще большим рвением наставники Музафара раздували в душе юноши вражду к гяурам – московитам.
Ежедневно и ежечасно внушалось будущему сеиду Казани, что Москва – злейший противник всего магометанского мира, что ему, Музафару, предстоит почетная задача – вернуть то время, когда московские князья были покорными слугами татарских ханов. А в предвидении того времени, когда Музафар возглавит борьбу против Москвы, его обучали военному искусству.
На службе у султана были немецкие и французские инженеры – специалисты по строительству крепостей и ведению осадных работ. Их учеником стал
По приказу султана, при обучении Музафара главное внимание обращалось на искусство защиты осажденной крепости: молодого татарина учили, как укреплять стены, как располагать на них орудия, как устраивать вылазки.
Музафар изучал историю Казанского ханства. Он узнал, что город Казань был основан в 1437 году изгнанным из Золотой Орды ханом Улу-Махметом и что уже к концу XV века Казань стала огромным городом, известным в отдаленнейших странах Европы и Азии.
Известно стало Музафару, что отношения между двумя соседними государствами – Москвой и Казанью – были запутаны и изменчивы.
Две партии боролись за власть в Казани в течение десятилетий. Одну возглавлял род Ахмата, последнего хана Золотой Орды. Во главе другой стояли приверженцы Гиреев, властителей Крыма. Между родом Ахматовым и родом Гиреевым шла жестокая наследственная вражда. Партия ахматовцев, ища союзника, стала за Русь и получила название московской, а гиреевцы при постоянной поддержке Турции и Крыма непримиримо враждовали с Москвой.
Стамбул воспитывал в будущем казанском сеиде ярого врага ахматовцев и Москвы.
Власть первосвященника над душами темных, фанатических мусульман огромна, и в лице Музафара турецкий султан рассчитывал приобрести надежного и умелого союзника в борьбе с Россией.
Когда воспитание Музафара было сочтено законченным, великий муфтий [112] возвел его в звание муллы и выдал молодому татарину грамоту, где он именовался светилом мусульманской веры и чудом учености. Музафар получил приказ явиться перед отъездом к самому падишаху Солиману Великолепному. [113]
112
Муфтий (арабск.) – в восточных странах ученый богослов, толкователь корана; великий муфтий – патриарх.
113
Солиман Великолепный правил в Турции с 1520 по 1566 год.
Музафара вечером провели в опочивальню Солимана через потайной ход; ни один человек не встретился ему на пути, и только великий муфтий, главный наставник Музафара, находился в комнате во время приема.
Юноша упал ниц и поцеловал расшитую туфлю падишаха, которую тот подвинул к его губам небрежным движением.
– Встань, сын мой! – приказал Солиман, и на полном лице его появилась ласковая улыбка. – О твоем усердии в делах веры мне доносили, и я тобой доволен. Но будешь ли ты так же рьяно бороться с врагами нашей святой веры, с проклятыми гяурами – московитами?
– Клянусь тебе, повелитель! – пылко вскричал Музафар-мулла. – Все свои силы отдам великому делу ниспровержения Москвы!
– Если сдержишь обещание, будешь у нас в почете, а после смерти займешь почетнейшее место в райских садах Магомета. Через соглядатаев знаю я, что ненависть почтенного отца твоего Кулшерифа к гяурам в последние годы поостыла и он не очень горячо поддерживает хана Сафа-Гирея в борьбе с московитами… Или, быть может, он устарел и заботы этого света утомили Кулшерифа? Быть может, пора поставить на его место молодого первосвященника, сильного святой злобой против врагов пророка?.. Что ты на это скажешь, сын мой Музафар?..