Золотая кровь 3
Шрифт:
— Так значит, чёрная гниль — твоих рук дело? — усмехнулась Эмбер.
— Я нашел только тех, кого видел сам, — ответил Коуон, взглянув на Эмбер. — Но это не все, кого нужно покарать. Но Красноглазому Туруну нужно чтобы я видел лицо или знал имя, а имен я не знал. Но ты можешь назвать имена или вспомнить лица. Ты всё видела.
— Но я совершенно не помню тот вечер, память как будто в тумане, — вздохнула Эмбер. — Помню только знаки Ордена, а потом во мне проснулась птица, и я бежала, как безумная.
— Это нагуаль тебя защищал. Потому что с ними был шаман,
— Но как мне вспомнить?
— Я могу освободить твою память. А ты можешь попросить своего нагуаля, и он поможет тебе найти всех, кто это сделал. Если хочешь.
— Хочу! Очень хочу! Я все эти годы думала только об этом. И даже шаман Монгво не смог искоренить это во мне своими мантрами, — с горячностью ответила Эмбер.
— Шаман Монгво мудр, но он не знает твой путь. А Коуон знает.
Он встал и принёс из дома полотняный мешочек. Эмбер смотрела, как он чертит на земле круг и наносит знаки мукой, раскладывает перья, камни и кости, шепча при этом что-то одними губами. Он раскачивался из стороны в сторону и водил руками по окружности, а Эмбер смотрела на всё это завороженно. Наконец он поднялся и произнёс повелительно:
— Стань в центр круга, закрой глаза и не бойся того, что увидишь. Это уже в прошлом. Оно не может навредить. Твой нагуаль уже вырос, перестал быть птенцом, теперь он может летать и видеть всё. Всё, что было и что будет. Теперь он должен подчиняться тебе — прикажи ему.
Эмбер встала в круг и закрыла глаза. Коуон ходил и что-то шептал, и она почувствовала, как вокруг сгущается темнота, воздух уплотняется и собирается в кокон. Она ощутила внутри птицу, но та больше не вела себя своевольно, а стала подчиняться силе мысли и в это мгновенье Эмбер будто срослась с ней. Всё стало иначе — крылья птицы проникли в руки и растворились в ней, и даже не нужно стало приказывать, стоило лишь подумать, и птица уже подчинялась.
— Найди мне того, кто послал убийц…
Первое, что почувствовала Эмбер — запах. И она узнала его сразу — дорогой одеколон графа Морено она бы не спутала ни с чем. А затем темнота расступилась и Эмбер увидела всё сверху, как если бы и правда летела над этим местом.
Мужчина в чёрном сюртуке и шляпе стоит перед столом из дорогого красного дерева. Этот стол Эмбер видела уже в доме амантэ графа. На столе стоит шкатулка с деньгами, в какой граф Морено обычно отдаёт оплату своих услуг.
— … И чтобы всё было чисто, понятно?
— Да, Ваша светлость.
— Если граф не признается, возьмите его девчонку. Отцы становятся разговорчивы, когда дело доходит до жизни их дочерей.
— А если не найдём камень?
—
Граф указывает на шкатулку полную денег, а затем захлопывает её и убирает в ящик стола. А сеньора Кэтэрина стоит за дверью, в темноте, прижавшись к стене и вся превратившись в слух.
Эмбер открыла глаза. Кокон распался, солнечный луч проник сквозь листву и рассыпался перед ней золотыми пятнами.
Так значит, все эти годы она считала убийцами Агиларов, а на самом деле она сама работала на убийцу своего отца?!
Эмбер отступила назад, присела на скамью и посмотрела на Коуона.
— Это граф Морено, — произнесла она тихо, ощущая, как к ней приходит понимание того, каким извилистым путём она шла к этой правде.
— Морено… Морено… — пробормотал Коуон, словно пробуя имя на язык. — Это будет непросто. За ним кто — то стоит, кто — то сильный. Я вижу тень Нруку. Коуон должен спросить у богов и духов.
— А чупакабра? — вдруг спросила Эмбер. — Скажи, это же твоих рук дело?
— Чупакабра защищает камень. Коуон просил защитника у Красноглазого Туруна и он дал его. Но она уже сделаласвоё дело и нам не поможет. Камень у тебя. Осталось сделать самое главное. И самое трудное.
Чуть позже Коуон ушёл, чтобы принести еды и узнать, что происходит в городе, а Эмбер осталась в доме.
Она обдумывала всё, что произошло за эти дни, всё то, что узнала и понимала только одно — уехать из Акадии просто так ей нельзя. Но главное, она обещала Тибурону через два дня принести камень, а теперь, узнав об этом камне правду, она не могла отдать его Рыбному королю.
И что же теперь делать?
Эмбер не знала, как быть, ведь Тибурон не прощает обмана, он обещал убить Виго и он это сделает, если завтра она не принесёт ему камень. Но и что делать с камнем дальше она тоже не знала, поэтому несколько раз перечитала все бумаги отца и поняла, что сделала глупость. Нужно было любым способом достать оставшиеся части его исследования. А она покинула Вилла Бланко слишком поспешно. И сейчас подумала, что было бы неплохо вернуться назад и забрать бумаги и…
…и мысль о том, чтобы вернуться в Вилла Бланко отозвалась в её душе теплом и радостью.
Она опустила голову на руки, глядя в заросший сад. Теперь, когда всё встало на свои места, когда её перестала гнать ненависть к Агиларам, и когда осознание того, что она привязалась к сыну своего врага, не больше отравляло душу, она ощутила, как сильно тоскует по тем дням, которые провела рядом с Виго. Эмбер перебирала в памяти все те моменты, которые их сближали, их разговоры, улыбки, прикосновения, танец на фиесте и на площади, и ощущала только одно — невыносимую боль.