Золотая кровь

Черноусова Евгения

Повели они себя не как закрепощённые женщины Востока, а как свободные американки. Мне Алла сама об этом рассказывала. Сели друг против друга, закурили: мы же цивилизованные люди! Как решать будем? Алла говорит: забирай! Танька напряглась: что не так? Ослаб? Алка отвечает: всё в порядке, всё-таки дед с Кавказа, а не с финских бурых скал. Но мне надо, чтобы мужик не только трахал, но и любил. А любит он всю жизнь одну. Ущипнула всё-таки соперницу, стерва!

Людмила спросила, а не пытался ли он к Римме вернуться? Ну, первое время никто не знал, где она. Лет через несколько, уж и они институт закончили, и даже Римма, поступившая в свой юридический позже двумя годами, кто-то из однокурсников её встретил. Вот тогда Алик её разыскал и в ноги бросился, сам по пьяни Витьке Вериному рассказал.

Но она выдала обычный романтический набор: предательство, нет веры, есть дети, исполняй свой долг. Дура! И себе жизнь портит, и мужику! Не удивлюсь, если она до сих пор дева! Ну да, он четверть века под её окнами ходит аки пёс бездомный. Ну и что, что вид потеряла? Для него она всё та же девушка с газельими глазами. А Танька, что Танька? Блудила потихоньку, но уже захомутать больше никого не пыталась. И мужа контролировала. Но ещё дважды упускала. Что характерно, тоже с подругами своими. Схема одна: или ремонт, или что-то переставить. И он идёт! Наверное, потому что дома хреново. Танька – стерва, дети его ненавидят, мамаша настропалила. Уже и внучок появился, тоже зверьком глядит. Все живут на его деньги, но третируют. А он, слабак, терпит! Поддерживает связь с этой семейкой одна золотая наша Олечка, добрая душа. В период проживания Алика с подругами ходит от него деньги передавать. Ревновать? К Оле? До этого даже Танька не додумалась. Оля – это Оля. Нет, не замужем. Муж давно ушёл, она одна сына воспитала. Сын хороший, сноха – стерва, вроде Таньки. Внучок небольшой ещё. Нет, слава богу, не с ней. У Олечки квартира крошечная однокомнатная.

А до Верочки ты не дозвонишься. На работе у неё вечная запара… зря ты так говоришь! Как можно о чужой работе судить, не зная? Пришла бы на приём, а на тебя – нулями, ты бы сама хай подняла. А дома у неё пять душ. Мне ей даже звонить неловко. Убрать, постирать, сготовить, накормить, уроки проверить… какие уроки? Они с Витей на старости лет сыночка завели. Лет десять ему сейчас. После работы дома управляется, а затем падает и отрубается. И тут уж все домашние на цыпочках ходят. Так что после десяти не звони, на хрен пошлют. Попробуй в выходные.

Вера пригласила их на чай в воскресенье. Был какой-то скучный необязательный разговор. Людмила старалась общаться со всеми домашними. Не оценили. Когда вышли за порог, Светка сказала: «Да, тактичность – твоё второе имя!» «Ну, что не так?» «Что ты к дочери её и зятю привязалась: "дети нужны, дети нужны". Могла бы сообразить, что, если они лет 12 уже женаты, то есть причина». «И что такого?» «А ты сама что ж не родила?» «А от кого?» «А хорошо было бы, если бы я при всех спросила, почему на тебя только хреновые мужики западают?»

Оля работала в библиотеке. Улыбаясь, поведала Люде, что сначала работала конструктором в КБ, потом её подвинули в ПТО, оттуда в техническую библиотеку. А потом и вовсе КБ закрыли. Но она, бывая в бибколлекторе, со всеми библиотекарями перезнакомилась, так что, когда без работы осталась, сразу перешла в массовую библиотеку. Даже смогла поближе к дому выбрать работу. Зарплата копеечная, но стабильная. Ей хватает. От разговоров о подругах уклонилась. Ничего себе, возмущалась Людмила Васильевна в разговоре с Инной, все её называют «милая», «добрая», «надёжная», даже «золотая», а она со мной даже путём не поговорила, всё время отвлекалась сопливым книжки искать. И ни слова ни о ком! Про Римму спрашиваю – «ты у неё спроси», о Тане – «да я не знаю точно». Инна захохотала: «Действительно, милая! Я бы с такой дружила! Ни сплетен, ни пакостей за спиной, ни подстав!»

Первой юбилей праздновала Светка. Она пригласила подруг в кафе.

«Бывают встречи без галстуков, а у нас будет без ширинок, – посмеялась она. – Сама сейчас без кавалера, и подружки почти все такие же. Вера, Таня, извиняйте, Витю и Петю не приглашаю». Замужние дамы отмахнулись, кому, мол, они нужны! Людмилу Васильевну это не обрадовало. Признаться, она надеялась, что будет большое сборище и, может быть, кто-то окажется подходящим для знакомства. А предстояла встреча девяти баб. Светке, однако, она сказала: «Так, конечно, лучше. Этот Петя…» «Что, и тебя за попу щиплет? Вот козёл, ни одну не пропустил!»

За столом ужасались

страшной дате: надо же, полвека! Следующей была Вера. Она сказала, что кафе не потянет, и пригласила всех к себе домой: «У меня в доме своих четыре мужика, так что и вам не возбраняется прийти с кавалерами. Только предупредите, чтобы места для них запасти». «Вер, почему четыре?» «Славка приедет». «Что за Славка?» – спросила Людмила Светку. «Пасынок её».

Людмила подъехала чуть пораньше, предложила помощь. Но Вера отмахнулась: осваивайся. Осваиваться не получалось, домашние метались, переставляя мебель и таская посуду, на ходу коротко отвечая и неискренне улыбаясь. Но потом стали подтягиваться гости, и стало веселее. Неприятно царапнуло, когда приехала Оля. Виктор открыл дверь и радостно крикнул: «Серёжка, тётя Оля приехала!» И маленький Серёжка, который зыркал исподлобья и разговаривать не желал, помчался её встречать. На визг брата вышли из кухни дочь Веры Олечка с мужем и потащили Олю в свою комнату. Виктор с трудом оторвал мальчишку от гостьи: взрослым надо поговорить! Говорили они долго, пока гостей не пригласили к столу. Сын Виктора от первого брака, импозантный, но хмурый мужик лет сорока, расцвёл улыбкой и поцеловал Оле руку: «Я тебе место держу». Завыл Серёжка: «Я хочу с тётей Олей». Пришлось сдвигаться, освобождая ему место. И когда этот Славик с братишкой вышел провожать гостей, он сказал: «Вас до метро много, а на проспект к автобусу тётя Оля одна». И пошёл её сопровождать.

«Что они с ней носятся как с дерьмом на лопате?» – недовольно спросила Людмила. «Мы все слишком многим Оле обязаны», – ответила Римма.

Через месяц был юбилей Оли. Людмила Васильевна ждала приглашения, но Оля не звонила. На работе отвечали, что она в отгулах. Позвонила Светке: «Что же обещанный юбилей?» «Не до того, – вздохнула Светка. – Оля уже месяц у Асоянов живёт». «Что такое?» «Таня болеет, дочь за ней ухаживает, а Оля у них домовничает, ребёнка в школу водит, уроки с ним делает, готовит на весь колхоз, стирает, убирает».

Ещё месяц прошёл. Там у Риммы юбилей наклёвывался, но эта не позовёт. Позвонила в библиотеку Оле. Опять ответ: «Её сегодня не будет» Людмила возмутилась: «Да что у вас за работа такая, вечно её нет!» «Постыдитесь, женщина, она на похоронах». И трубку шмякнули.

Позвонила Светке: «Кто у Оли умер?» Она вздохнула: «Таня Асоян. Представляешь, никто из нас с ней не был, одна Оля помогала. Завтра похороны. Я решила пойти, поддержать молодого вдовца». Людмила Васильевна решила тоже пойти: а что, всё возможно.

В кафе на поминках стало особенно заметно, как Альберта третируют дети. Если бы не мужья Татьяниных подруг, он бы сидел совсем один. Света и Людмила из солидарности тоже сели поближе к нему. Оля подошла только один раз: «Держись, Алик. Пойду я, детям тяжелее». Он кивнул.

Недели через три спросила у Светы: «Как там вдовец?» «Съехал». Ну и дела! «К кому?» Светка заржала: «Переходящий вымпел пока не вручён. Просто съехал на съёмную квартиру».

Альберт продержался дома только несколько дней. Дети вели себя по-прежнему, даже хуже. Потом сын привёл какую-то девку непотребную, отец мягко пожурил сына, сын послал. Альберт в полной растерянности пришёл к Оле: «Я больше не могу». Оля погладила его по головке: «Алик, вспомни, как ты своего отца послал. И небо не разверзлось. Несправедливо? Да. Ты-то не родил-женил, а выкормил и выучил. Нелюбовь им Таня в голову вложила, и это въелось надолго, если не навсегда. Карине 30 лет, сама мать, а вы её всё с ложечки кормили. И что, будешь дальше кормить? Дай им возможность пожить самостоятельно и на свои. Эту девку Эдик для тебя привёл, чтобы ты бесился, да ещё бы и её обеспечивал. Давай мы тебе квартиру поищем».

И Альберт съехал. Трусил немного, попросил Олю с ним за вещами заехать. Но дома никого не оказалось. Он спешил, нервничал. А Оля сказала: «Собирайся основательно. Я же вижу, что больше ты сюда не придёшь». Аккуратно складывала одежду, заглядывая в список. Машину загрузили до крыши. Так же основательно всё разложила на съёмной квартире. А потом сказала: «А теперь поставь машину в гараж и начинай копить на новую. Ну, что ты рот открыл? Аличек, ты что, из-за этого г… будешь с детьми родными судиться?».