Золотая кровь

Черноусова Евгения

Добрым словом он помянул Олю, что машину заставила вернуть, когда Карина через неделю позвонила на работу: «Мне нужна машина!» Без обращения, как уже несколько лет. «В гараже» ответил и трубку бросил. А машину ещё заправлять нужно. И ремонтировать.

Через пару недель Карина зашла в библиотеку и спросила: «Тётя Оля, отец что, не собирается свою часть комуслуг оплачивать?» Оля хладнокровно уточнила: «Ты спрашиваешь, собирается ли он жить в этой квартире? Или делить её? У вас два варианта: или вы продаёте квартиру, делите деньги на три части и разбегаетесь, или договариваетесь с братом и без формальностей делите квартиру и платите за себя пропорционально занимаемой площади сами. А отец будет платить за съёмную квартиру». Карина заплакала: «Тётя Оля, как всё плохо! У нас поле боя, а не жильё. Без отца стало даже хуже». «Понятно, что хуже. У вас был общий враг, который к тому же вас кормил. Теперь так уже не будет».

Слишком часто

Светке звонить нельзя. А узнать о перспективном женихе хотелось. Людмила Васильевна позвонила Оле в библиотеку и услышала, что она на больничном. Поехала её навестить, но в дверях её встретила Римма и сказала, что к Оле нельзя. Это было оскорбительно и странно, но пришлось уйти. Звонок Свете. «У Оли погиб сын». Людмила возмутилась: «Почему меня не впустили? Я бы с ней поговорила!» «Лучше не надо, мы все помним твоё второе имя». Возмущённая Людмила вновь поехала к Оле, благо у преподавателя времени побольше, а у Риммы рабочий день с восьми до пяти. Но в дверях встал Виктор: «К Оле нельзя». Людмила Васильевна возмущалась: «Оля от этой изоляции болеет, давно бы в себя пришла, если бы не их заслон».

Но Оле пришлось подняться, потому что слегла Римма. С тем же диагнозом и примерно в той же стадии, что у Тани Асоян. Именно Оля настояла на операции, на которую врачи не очень охотно пошли, утверждая, что шансы ничтожны, она же ухаживала до и после, меняясь иногда с Инной. У Людмилы Васильевны не было причины навещать больную, не те отношения, однако любопытство замучило. «Ну как там?», – спрашивала она соседку, но та только отмахивалась на бегу.

Как-то вдруг все окружающие обзавелись сотовыми телефонами. Только вчера, казалось, проблемой было дозвониться, а сейчас пожалуйста – у каждой дамы в сумке трубка. Пришла Людмила Васильевна из колледжа домой, а на кухне Инна с кем-то разговаривает. Заглянула – а она в трубку бубнит. Прислушалась – «Алик». «Что за Алик?»

Оказалось, Асоян. «Ты что же, у тётки единственную любовь отбила?» «Да ну вас, Людмила Васильевна. Мы договариваемся к Оле на дачу съездить большой компанией. На участке прибраться, домик просушить. Заодно и шашлычков покушаем». «А что за компания?» «На одной машине Витя за рулём, на другой – Алик». «А мне там места не найдётся?» Инна взглядом заюлила: нет, всё битком. «А Римма что, одна останется?» «Нет, Римма с нами едет, отчасти ради неё поездка затевается». «И что же, она в одной компании с Альбертом согласилась ехать?» «Они вместе живут».

Вот это да! Оказалось, Алик из больницы не выходил, в палату не впускали, так он внизу высиживал. Продукты привозил, Олю с Инной развозил, когда они менялись. На чём развозил? Когда всё это случилось, он понял, что без машины никак. В кредит влез, но машину купил. Ну, а уж из больницы они вместе уехали. Сначала к Оле, а потом к Римме перебрались.

Месяца через два Людмила Васильевна чуть не столкнулась с ними в гастрономе. Алик, крупный статный мужик, резко поседевший за последние полгода, выглядел весьма импозантно, особенно на фоне своей непрезентабельной спутницы. Не доходящая ему до плеча маленькая ростом, но грузная Римма, в мохнатом выцветшем красном берете и потёртом пальто, припадая на левую ногу, везла тележку. Он догнал её и перехватил тележку: «Не женское дело грузы таскать». «Алик, я для опоры…» «Опора у тебя – я». Она поглядела на него таким бесстыдно счастливым взглядом, что шедший навстречу плюгавенький мужичок развернулся и долго глядел с завистью им вслед.

Глава вторая. НАСЛЕДСТВО САВЕЛЬЕВЫХ

Придя с работы и управившись с домашними делами, Людмила Васильевна садилась к телефону и звонила кому-нибудь из знакомых. Чаще всего это была Ира, с которой они когда-то вместе учились в школе. Если Ира не отвечала, звонила ещё кому-нибудь. Но лучше, конечно, Ире. Её коллега Ядвига под настроение могла, к примеру, ляпнуть: «Ну и что у тебя случилось за те три часа, что мы не виделись?» А Вера Андреева и вовсе по-хамски отрезала: «Люда, смотри на часы. У меня маленькая внучка. После восьми прошу не беспокоить». Людмила Васильевна даже посоветовалась с Ирой: может, отчистить её и прекратить общение? Ира ей ответила, что всё зависит от того, кто кому больше нужен. Если ты можешь с ней не общаться, тогда рви отношения, а если она тебе всё же нужна, тогда молчи. Пришлось стерпеть. Тем более, что среди однокурсниц уже подруг почти не осталось. Летом Людмила Васильевна разругалась ещё и с Таней Савельевой.

Были они на даче у Оли. Это была воистину дача, а не дачный участок, как у всех соседей. Разработан был только маленький клочок, на котором росла чахлая не разреженная морковка, лук на перо и укроп, всё это изрядно заросшее сорняками. На прочей площади буйствовала одичавшая малина. Две яблони и одна вишенка у строительного вагончика, приспособленного под дачный домик – и всё. Хозяйка предпочитала валяться на травке или гулять по окрестностям. Ну, Людмила Васильевна и высказала

Оле своё возмущение. В ходе её монолога Таня дважды весьма чувствительно её толкала, а потом вскочила и сказала: «Всё, давай на электричку!» И стала вещи собирать. «Как же, мы собирались на семичасовую», – растерялась Людмила. «Как хочешь», – сказала Таня и устремилась к калитке. Одной добираться до станции не хотелось, поэтому пришлось бежать за ней, на ходу извинившись перед хозяйкой за Татьяну, которую неизвестно какая муха укусила. Только в вагоне, в который влетели в последний момент, ей удалось высказать Тане своё возмущение: «Она обед на всех готовит, а ты вдруг срываешься! Это бестактно по отношению к Оле!» Таня зашипела змеёй: «Кто бы о такте говорил! Заладила: о внуке позаботься! Сноха ещё год назад его в Москву увезла и видеться не даёт. Тактичность – твоё второе имя». Ну, и разругались. В конце концов, кто виноват? Почему она не сказала об этом раньше? Людмила Васильевна нашла бы нужные слова, чтобы подбодрить подругу, и совет нужный дала бы! А долг перед землёй всё равно никто не отменял!

Сегодня у неё накипело рассказать о Тамаре, преподавательнице истории и обществознания в их колледже. Они живут неподалёку и ходят домой вместе, когда расписание совпадает. Да ещё так вышло, что когда-то сто лет назад Людмилина мама и Тамарина свекровь работали в одной бухгалтерии. Ну, болтают на разные темы, часто перезваниваются. А тут звонок раздаётся в начале седьмого! А ей во вторую смену! И знает же, что Людмила Васильевна – сова, и по возможности выгадывает расписание так, чтобы приходить не раньше, чем ко второй паре. А лучше к третьей или четвёртой. У неё, видите ли, свекровь умерла, так не придёт ли Людмила Васильевна помочь её обмыть! «Я же ей сто раз говорила, что боюсь покойников! Я даже к маме мёртвой не прикасалась!» Ну, со сна да сгоряча Людмила Васильевна ей сказала! Горе? Какое горе, это же свекровь, а не мать! Мужу горе? Да они вечно ругаются! «Ты слушай дальше. Я потом, когда проснулась, решила всё же долг свой выполнить, так сказать, у одра постоять. Часов после двенадцати приплелась. Там уже помощников набралось. И наши из техникума, и родственники, и коллеги бывшие свекровины. Тонечка пришла, я её сто лет не видела… с маминых похорон. Разговариваем, а тут Тамарка с сумками. И говорит: «Людмила Васильевна, вы идите, тут народа достаточно». Нет слов!»

И ещё одна проблема Людмилу Васильевну волнует. Соседка Инна вздумала комнату свою продавать. Предложила Людмиле Васильевне. Но уж больно цену высокую заломила. Отказалась. Ходят всякие теперь… то старуха какая-то непромытая, то мужик со шлейфом перегара, то хиппи волосатый с разрисованной девицей и наушниками на шее. И не сказать, что Инна как соседка её полностью устраивает. Тоже и гулянки, и поздние возвращения со стуком входной двери, и телевизор ранним утром при сборах на работу. Но, по крайней мере, Людмила Васильевна точно знает, что соседка ничего не украдёт, взаймы не попросит и на кухне всегда за собой уберёт. Хорошо Ирочке, всю жизнь живёт в отдельной квартире! «Люда, кто тебе мешает в отдельной жить? – хватило совести у Иры возразить. – Живи в маминой, а эту комнату сдавай!» Ага, как же! От маминой пилить до работы минут сорок с пересадкой! Да и комнату сдавать – это не квартиру. И деньги не те, и с соседями проблемы. Ох, и у неё теперь будут с соседями проблемы. За что ей всё это? «Не нагнетай, – перебила её Ира. – А вдруг комнату купит статный убелённый сединами разведённый полковник?» Посмеялись. А потом Ира сказала: «Люда, а тебе не приходило в голову, что Инна не так уж много просит? За эти деньги ты будешь иметь двухкомнатную квартиру и не волноваться, кто плюнет в твою кастрюлю». Откуда у Людмилы такие деньги? «Ну, сколько-то есть. Да ещё ты говорила, что у мамы доллары в столе обнаружила. А сколько не хватит, возьмешь заём. Вернуть – не проблема, ты ведь и стажевую пенсию получаешь, и зарплату, да ещё квартиру сдаёшь». Людмила Васильевна с раздражением бросила, что легко чужие деньги считать и хрястнула трубкой об аппарат. Ещё благо, что Инна отказалась от совместного пользования телефоном, и он стоял теперь в комнате. А то в прихожей не поговоришь.

Стукнула дверь, послышались голоса. Ох, опять покупатели! А неплохо бы стать владелицей всей квартиры! Людмила Васильевна опять схватилась за трубку. Нет, Ире звонить она не будет, рассердилась на её беспардонность. Пусть поймёт. Звонка от неё, конечно, не дождешься. Экономит, оставила тариф повременной. Люде звонит раз в год… да, не чаще! Только когда с днём рождения поздравляет.

Снова стук двери. Людмила Васильевна вышла на кухню. Инна стояла у плиты. «Что, опять сорвалось?» Она только молча мотнула головой. «Ты бы цену снизила немножко». «Нет, Людмила Васильевна, цена справедливая, можно было бы и больше взять, если не спеша продавать. Только, если не спешить, уплывёт моя отдельная квартира». Людмила Васильевна это знала, ходила уже к риелторам, приценивалась. «А на квартиру этого хватит?» «Заём оформляю». «Где, под какой процент?»