Золотая лихорадка. Как делают олимпийских чемпионов
Шрифт:
К счастью, я приучил себя справляться с ошибками, таким образом, несмотря на заминку, я смог продолжить забег. Увидел кубинца, который стартовал очень быстро. Пока свой лучший забег он пробежал в полуфинале, который я выиграл, а он был вторым. Затем сконцентрировал внимание на Фредериксе, который бежал через две дорожки от меня. Он бежал очень хорошо, но не мог оторваться от Болдона.
Перестав думать о них, я сосредоточился на своем беге, который пока проходил великолепно. Примерно на 60-метровой отметке дистанции я обогнал кубинца и начал постепенно нагонять Фредерикса. У меня уже не раз был подобный опыт, когда, даже несмотря на то что Фрэнки был впереди меня, в итоге я выигрывал
Начиналась финишная прямая. Я уже знал, что теперь не буду видеть никого из соперников и что забег я уже выиграл. Теперь главное – результат. В отличие от концовки 400-метрового забега, где, несмотря на усталость, вы пытаетесь удержать до финиша свой темп, на последних 100 метрах 200-метровки вы должны выдать максимально возможную скорость, на которую способны, не забывая при этом про технику бега. И мне удалось это сделать. В общем, все получилось прекрасно, конечно, за исключением той заминки во время разбега. После пересечения финишной черты, прежде чем остановиться, я пробежал еще метров пять и только затем наклонился для того, чтобы отдышаться.
Внезапно я почувствовал резкую боль в подколенном сухожилии. Произойди это чуть раньше, хотя бы на двадцать метров, – и я не смог бы даже закончить забег. Но сейчас мне было не до сухожилия. Я смотрел на табло в ожидании появления результата забега. 19,32. Увидев эту цифру, не веря своему счастью, я вскинул вверх руки и закричал:
– Да!
Я улучшил свой же мировой рекорд месячной давности. Тогда, на отборочных предолимпийсих соревнованиях в США, я сбросил 6 сотых секунды с мирового достижения в 19,72 секунды, которое продержалось целых 17 лет. И вот теперь я улучшил его же более чем на треть секунды (если быть точным, на 34 сотые). Люди, стоя на трибунах стадиона, продолжали аплодировать. А я продолжал кричать:
– Да! Да!
Когда я шел назад, ко мне подбежал счастливый Фрэнки Фредерикс. Я пожал ему руку, и мы обнялись. Затем подошел улыбающийся Ато Болдон. Я обнял его, и он поздравил меня.
Только тогда я начал осознавать, что же действительно произошло. Я взял обе победы! Облегчение, радость и восторг – вот что я ощущал! Я опять почувствовал резкую боль в подколенном сухожилии. Как во время пересечения финишной черты. И тут же снова забыл о ней. Сейчас мне было не до нее – ведь я дважды выиграл олимпийское золото!
Глава вторая Как «заболевают» олимпийской лихорадкой
Мое детство было не очень-то счастливым. Я был скромным и стеснительным мальчиком. Мне почему-то все время казалось (да и сейчас иногда кажется), что надо мной все смеются, и я никак не мог понять почему.
В нашей семье из всех детей я был самым младшим. Мой брат и мои три сестры были моей полной противоположностью, поэтому они постоянно дразнили меня и подшучивали надо мной, из-за чего я еще больше смущался. А они объясняли мне, как следует себя вести, чтобы не испытывать стеснения. Им казалось, что они жалеют меня. Но мне не нужна была их жалость, я хотел только одного – чтобы меня не унижали.
К сожалению, поскольку я был самый младший, все это продолжалось. Когда мне было семь лет, у меня был друг, которого звали Джеймс. Он был такого же возраста, как и я, и жил по соседству. Мы часто играли с ним во дворе, и, когда у него не получалось сделать то, что получалось у меня, он пытался меня ударить. Каждый раз, когда это происходило, я весь в слезах бежал домой. Приблизительно через год мы переехали в другой дом, где моим соседом и приятелем был мальчик по имени Кейт, точно такой же задира, как и Джеймс. Мы много играли, и его всегда очень сильно раздражало, что я был сильнее его во всем, что касалось спорта. Поэтому, чтобы показать, что он хоть в чем-то превосходит меня, Кейт постоянно лез в драку. Он знал, что я не люблю и не буду драться. Потому и лез. А я, вместо того чтобы дать сдачи, просто убегал домой.
Моему брату и сестрам очень не нравилось все это. Они считали, что своим поведением я позорю нашу семью, поэтому очень хотели научить меня драться. Но я не хотел драться. Все это продолжалось около трех лет. Однажды Кейт взял покататься мой велосипед и никак не хотел отдавать его обратно. Когда же он все-таки остановился и швырнул мой велосипед на землю, я так разозлился, что подбежал и ударил его по лицу. Он попытался дать мне сдачи, но я повалил его на землю, сел сверху и начал его бить.
– Молодец! Давай! Не останавливайся! – услышал я крики моего брата и одной из сестер.
Они случайно оказались на улице в тот момент.
– Вспомни, сколько раз он бил тебя! Ударь его столько же раз!
В конце концов они все-таки оттащили меня от него, и Кейт побежал домой. После этого мы играли с ним во дворе еще на протяжении нескольких лет, но больше ни разу не дрались. В тот день я силой завоевал свое место во дворе. После этого случая я почувствовал себя значительно увереннее и понял, что нельзя жить со страхом и нужно всегда быть способным постоять за себя.
В основном я всегда был сильнее Кейта в спортивных играх, но только в тех, где нет жесткой спортивной борьбы. Хотя все это относительно. Из всех таких спортивных игр, в которые в парке по вечерам и выходным играли дети, меня почему-то сразу позвали в команду по футболу и американскому футболу. Наверно, из-за моей скорости. А вот с баскетболом у меня как-то не получалось. А мне хотелось быть «одним из лучших». Поэтому после того, как я делал домашнее задание, мы с моим дедушкой шли на баскетбольную площадку, где я тренировался забрасывать мяч в корзину. Только так я мог научиться хорошо играть и попасть в баскетбольную команду.
И хотя мне нравились разные виды спорта, больше всего меня тянуло к тем, которые были связаны со скоростью. Я очень любил бегать. И бегать быстро. Я гонял на велосипеде и на скейтборде, и всегда быстро. Я любил забираться на гору, а потом гнать с нее на велосипеде, либо бежать вниз по склону этой горы. Мне почему-то казалось, что с горы я могу бежать быстрее.
С самого раннего детства я бегал очень быстро. Впервые я понял это, когда мне было шесть лет. Как-то мы играли во дворе и решили устроить забег в парке рядом с нашим домом. Нас было примерно десять человек: я, мой приятель Родерик, которому, как и мне, было шесть лет, и еще несколько ребят, которые были старше нас. Одного из них звали Карлос, и он был приблизительно одного возраста с моей сестрой Дедрой. То есть ему было около десяти или одиннадцати лет. Мы выстроились в линию и приготовились стартовать. Пробежать нам нужно было до футбольных ворот, это приблизительно 45–50 метров. Один из мальчишек выступал в роли судьи.