Золотая лихорадка. Как делают олимпийских чемпионов
Шрифт:
Признание самым быстрым человеком на планете Донована Бэйли за его «победу» в забеге на 150 метров шокировало меня. После Олимпийских игр 1996 года в Атланте, когда я выиграл золотую медаль в забеге на 200 метров с результатом 19,32 секунды, люди стали называть меня самым быстрым человеком в мире. Вообще, традиционно это неофициальное звание всегда присваивали действующему обладателю мирового рекорда, чемпиону мира или олимпийскому чемпиону на дистанции 100 метров. В 1996 году все три из этих титулов принадлежали Доновану Бэйли. На Олимпийских играх в забеге на 100 метров Донован выиграл золотую медаль, установив новый мировой рекорд. Вдобавок к этому он был действующим чемпионом мира 1995 года. А поскольку я пробежал дистанцию 200
В принципе звание самого быстрого человека для меня никогда не имело абсолютно никакого значения, поскольку оно было неофициальным. Для меня больше всего имело значение то, что я стал олимпийским чемпионом в беге на 200 и 400 метров, добившись того, что еще никому не удавалось. Тем не менее я был горд тем, что благодаря моему быстрому бегу на 200-метровой дистанции многие люди присвоили это неофициальное звание мне. Но не более того.
Однако Доновану очень не понравилось то, что некоторые люди называли меня самым быстрым человеком в мире. И даже, несмотря на то что у нас были прекрасные дружеские отношения, я заметил, что он стал относиться ко мне по-другому. А затем в прессе стала появляться информация о том, что скоро между Донованом и мной состоится забег, который окончательно определит самого быстрого человека на планете.
Я никогда не отказывался принять чей-то вызов, не собирался отказываться и от этого. Тем более что в попытке убедить всех в том, что именно он является самым быстрым человеком на планете, Донован позволил себе не очень лестные высказывания в мой адрес. Стерпеть такое я не мог.
Я обратил внимание, что в целом он провел не очень хороший сезон, несмотря на то что на Олимпиаде он выступал в качестве действующего чемпиона мира. В течение сезона он показывал крайне нестабильные результаты, одержал относительно мало побед на различных европейских соревнованиях и не выглядел внушительно в предварительных забегах в Атланте. Даже в финальном забеге на 100 метров он не лидировал в первой половине, хотя и смог вырвать победу на финише, установив новый мировой рекорд. В своем интервью я заявил о том, что в последнее время он выступал нестабильно, добавив при этом, что я испытывал к нему огромное уважение за то, что в условиях такого сильного напряжения он смог вырвать победу на Олимпийских играх.
– Но на дистанции 150 метров, – сказал я в конце интервью, – у него не будет никаких шансов на победу.
Естественно, журналисты донесли до Донована лишь то, что я сказал о нестабильности его результатов в начале сезона и о том, что ему никогда меня не победить. Это вызвало еще большую шумиху. Организаторы начали вести переговоры с нашими агентами о проведении этого забега на 150 метров. Вокруг этого события велось очень много разговоров, среди которых постоянно возникали разговоры о наших откровенных высказываниях в адрес друг друга. Я считал, что существуют и другие бегуны, которые тоже законно могут претендовать на звание самого быстрого человека планеты и что они тоже должны принять участие в этом забеге. Если бы в нем приняли участие такие великие бегуны, как представитель Великобритании Линфорд Кристи, представитель стран Карибского бассейна Ато Болдон, который в Атланте выиграл бронзовую медаль на дистанциях 100 и 200 метров, представитель Африканского континента Фрэнки Фредерикс, который на этих же дистанциях стал серебряным призером, и Карл Льюис, один из самых перспективных спортсменов того времени, этот забег мог бы стать самым невероятным соревнованием самых быстрых людей планеты. Но Донован был категорически против.
В конце концов, было решено, что забег состоится только между нами. Я дал свое согласие, потому что просто хотел с ним сразиться. Забег был назначен на май 1997 года, местом проведения выбрали Торонто. В течение нескольких месяцев до проведения забега казалось, что Донован был неспособен говорить о своих собственных шансах на победу в нем, поскольку все это время он лишь пытался дискредитировать мои способности. Естественно, средства массовой информации все это «раздували». И хотя я не хотел отвечать на это, предпочитая говорить лишь о своих возможностях, некоторые из его язвительных насмешек я не мог оставить без ответа.
Как бы там ни было, я сосредоточился на своей подготовке и в назначенное время, готовый к бою, прилетел в Торонто. Как только я там появился, меня застали врасплох. А я это просто ненавижу. Без моего ведома всё это афишировалось, как сражение Америки с Канадой, со всеми вытекающими из этого последствиями на родине Донована. Канадцы, у которых всегда было что-то вроде комплекса неполноценности по отношению к своим соседям, наконец-то почувствовали, что у них есть олимпийский чемпион, который может стать лучше американца. Это событие также помогло им забыть тот неприятный инцидент, который произошел восемь лет назад с Беном Джонсоном, когда на Олимпийских играх 1988 года в Сеуле он был уличен в применении запрещенных стероидов.
Забег на 150 метров был спланирован таким образом, что 75 метров его дистанции приходилось на вираж и 75 метров – на прямую. Я знал, что у меня был шанс одержать в нем победу, поскольку у Донована всегда были проблемы с прохождением виража. Факт того, что я был более мощным бегуном, также свидетельствовал в пользу моей победы. После того как на пресс-конференции Донован наговорил про меня всякую ерунду, включая его заявление о том, что я не хочу участвовать в этом забеге, я решил доказать всем, насколько я был уверен в своей победе. Каждый из участников этого забега, независимо от его результата, получал по одному миллиону долларов. В дополнение к этой сумме победитель забега получал еще полтора миллиона долларов. Поэтому я решил бросить вызов Доновану и заявил:
– Я предлагаю каждому из участников отдать свой миллион долларов в общий фонд, таким образом, победитель этого забега получит все деньги.
Конечно же, Донован отклонил это предложение.
Наконец настал день забега. У меня получился очень удачный старт, но через несколько метров дистанции у меня произошло растяжение четырехглавой мышцы ноги. Таким образом, я не смог бежать дальше и остановился. Тут же в своем интервью Донован заявил о том, что я специально симулировал травму, потому что боялся проиграть ему. Естественно, в этом его поддержали все канадские болельщики и средства массовой информации, что очень меня расстроило. Но я был уверен в том, что в моей-то стране меня все поддержат. К сожалению, я был неправ. Критика, которая обрушилась на меня со стороны американских средств массовой информации, расстроила меня еще больше. С другой стороны, не стоит забывать о том, что это Америка. Именно это отличает ее от других государств. Это сильная страна, которая воспитывает сильных спортсменов. Американские средства массовой информации никогда не будут поддерживать спортсмена только лишь потому, что он американец. И будут критиковать его нисколько не меньше других. А поскольку я был большой «звездой», я был их целью.
Доказать самому себе
После того забега и на протяжении всего сезона 1997 года я был решительно настроен доказать всему миру, что я не лентяй и обманщик, а точно такой же спортивный боец, каким я был на Олимпийских играх – самом грандиозном спортивном событии в мире. Поэтому когда врачи, для того чтобы лучше залечить мою травму, настоятельно порекомендовали мне не принимать участия в соревнованиях в том сезоне, я решил, что для меня это неприемлемо. Восстанавливаясь после травмы, я продолжал тренироваться и таким образом перехитрил их.
Я очень сильно хотел вернуться на беговую дорожку и доказать всему миру, что я не сдался. Поэтому я решил полететь на международные соревнования в Париж и принять участие в забеге на 400 метров – единственной дисциплине бега, в которой я не проигрывал на протяжении последних семи лет. Я занял на нем лишь четвертое место, что явно свидетельствовало о том, что я не восстановился после своей травмы. Однако несколько информационных агентств сразу же после этого заявили о том, что это поражение наряду с моим «поражением» Доновану Бэйли показывают всем то, к чему может привести постолимпийское самодовольство.