Золотая лихорадка
Шрифт:
– Вилор Федорович, куда и когда доставить Филатова? – голос помощника оторвал Логвиненко от сводки происшествий за последние сутки. Такую сводку клали ему на стол каждое утро, и, видимо, этот документ был единственным в своем роде, потому что даже министру внутренних дел попадал уже усеченный вариант. И когда однажды Вилор Федорович узнал не из сводки об одном шумном деле, двое референтов были вынуждены сменить свои мягкие кресла на жесткие стулья участковых инспекторов милиции.
– Везите ко мне на дачу, в Лебяжье, только в закрытой машине, – распорядился Логвиненко. – Я прилечу завтра утром.
Помощник по особо «интимным» поручениям молча испарился. Он-то хорошо знал, зачем его шефу понадобился человек, знающий местность около одного подмосковного городка и лишенный возможности отказать в «небольшой просьбе» большому человеку. Просто Логвиненко, или «Кайзер», как его именовали в определенных кругах (Вилор – Виля – Вильгельм...), очень хотел подгрести под себя одно хорошо налаженное предприятие. Налаженное, правда, другим человеком.
Матвей Кузьмич разбудил Филатова около полудня. Накануне его привезли в какую-то квартиру на окраине Питера, явно нежилую, но с полным набором мебели, и оставили в покое, предупредив, чтобы не высовывался дальше прихожей. Мужик, сменивший его вербовщика, спросил даже, что принести из магазина. Юрий заказал сигарет и заикнулся было о бутылке коньяка, но шкафообразная «горничная» на это сказала только: «Не положено». После Филатова никто не тревожил, если не считать галлюцинаций – каких-то незнакомых расплывающихся лиц, постоянно менявших черты.
Юрий умылся, привел в порядок джинсовый костюм – десятидневное пребывание на нарах в питерской тюрьме на пользу гардеробу не пошло. Сбрил найденной в ванной бритвой изрядно отросшую бороду.
– Ну-с, какие у нас планы? – спросил у расположившегося в кресле Матвея Кузьмича.
– Молились ли вы на ночь, дебошир? – ответил вопросом на вопрос не лишенный юмора «человек в сером» – он на этот раз снова решил выбрать именно этот цвет костюма. – А если не молились, то молитесь: через пару часиков мы с вами предстанем пред светлы очи одной очень важной персоны.
– Как мне с ним порекомендуете себя вести? – Филатов попробовал провести предварительную разведку, но наткнулся на плотный «заградительный огонь».
– А вы, гражданин дебошир, что – девица на выданье? Так он вам не жених. На месте сообразите. Только одно: будьте с ним абсолютно откровенны. Босс таких не любит, кто выкручивается и ловчит.
– Вы готовы? Пора ехать, – позвал кто-то из коридора.
Во дворе дома было спокойно, мирно играли детишки в песочнице, полоскалось на слабом ветерке белье на балконах. Около подъезда стоял микроавтобус «мицубиси» с темными стеклами, сквозь которые почти ничего разглядеть не удавалось. Место водителя и переднее сиденье были отгорожены от салона светонепроницаемой перегородкой. Все расселись. Машина тронулась.
За тот час, что они провели в дороге, никто не произнес ни слова. Наконец мотор заглох, и Юрий вышел... на лесную тропинку. Обернувшись, он увидел прямо перед собой симпатичный двухэтажный дом, стоявший на поляне и, казалось, выросший тут, словно гриб, – настолько гармонично вписывались его формы в лесной пейзаж. Несомненно, здесь чувствовалась рука хорошего архитектора. Дом не был приземист – наоборот, вытянут вверх, венчала его остроконечная крыша, сбоку пристроилась круглая трехэтажная башенка. Все сооружение было выполнено из красного гладкого кирпича, фундамент же облицован темным гранитом.
– Он ждет вас, – послышался чей-то голос, и через прихожую Филатова ввели в небольшой уютный холл, посреди которого стоял журнальный столик из карельской березы и два кресла, обитых кремовой кожей. У стен располагались кожаные диваны, между стрельчатыми окнами, забранными декоративной решеткой, висели картины. В глубине холла, спрятанная за двумя квадратными колоннами, виднелась высокая дверь темного дерева. Через несколько минут она отворилась, и в холл шагнул высокий, гладко выбритый мужчина с сединой в темных волосах. На его плечи была накинута домашняя замшевая куртка, под которой виднелась ослепительно белая рубашка с галстуком. Мгновенно он отыскал взглядом Филатова, приблизился, покровительственным жестом протянул ему руку. Выражение лица мужчины оставалось бесстрастным.
– С прибытием, господин Филатов, – произнес он и добавил: – Или, может, вам удобнее отзываться на фамилию Дмитриев?
– Хоть горшком... – пробормотал Юрий.
– Не бойтесь, в печь мы вас ставить не будем. Во всяком случае, пока, – многозначительно посмотрел на него хозяин. – Прошу в кабинет.
Они поднялись на второй этаж по лестнице с резными балясинами и перилами, сделанными из неизвестного Филатову дерева. Деревянные ступени негромко поскрипывали под ногами. Мужчина шел впереди.
– Люблю, знаете, скрип дерева, – сказал он. – Детство напоминает. В нашем доме лестницы тоже деревянные были. Только скрипели громче... А вы, – он отворил дверь в коридор и по красной ковровой дорожке подвел Юрия к дверям кабинета, – небось в «хрущобе» росли?
– В ней, родимой, – Юрий на мгновение вспомнил свой дом, где, наверное, утопала в пыли родительская квартира, впрочем, у соседки тети Маши был ключ... – Хорошо хоть, не было, как у Высоцкого...
– «На тридцать восемь комнаток всего одна уборная»? Ну, это еще не самое страшное, – сказал хозяин, жестом приглашая Филатова устраиваться в кресле. – Самое страшное в коммуналке – это когда соседка, захотев отравить свою недоброжелательницу (ну, допустим, та с ее мужиком перепихнулась), перепутает кастрюли на общей плите и насыплет
крысиной отравы в ваш суп. Исхожу из своего опыта, знаете ли...
– Послушайте, м-м-м... – посмотрел на него Филатов. – Скажите, как мне вас называть, а то как-то неудобно получается.
– А-а, извините, Юрий, просто получилось так, что я про вас очень много знаю, практически все, а вы про меня ничего. И меня это устраивает по некоторым причинам. А зовите меня... скажем, Валерий Филиппович или просто Босс, если вам не чужда лексика «проклятых буржуев», – он усмехнулся. – Давайте поговорим о деле. Скажу сразу, оно поставит вас еще больше вне закона, чем вы сейчас. Но вам терять нечего, к этой стране вас ничего не привязывает. После выполнения задания спокойно можете уехать, хоть в Грузию к Саакашвили наемником, хоть на Украину к Ющенко. Или дальше. Вам даже останется вся сумма, которой вы завладели, кроме, одной вещички.
– Какой «вещички»?
– Там было кольцо с камнем. Оно предназначалось мне.
– Это тот перстень с рубином и изумрудами?
– Да. Сами понимаете, господин Филатов, «заныкать» кольцо вам бы не удалось... Да и, не буду вас обольщать, если бы не определенные обстоятельства, вас уже давно списали бы в расход, а драгоценность лежала бы у меня под бронестеклом...
– А вы, в свою очередь, – Юрий ничуть не испугался, – сами должны понять: оно спрятано так далеко и глубоко, что найти его вы не сможете никогда, разве что после второго пришествия.