Золотая лихорадка
Шрифт:
— Гниды, Саша, — это яйца вшей. Они не волосатые.
— А что, у вшей есть яйца? — осведомился любознательный Мышкин. — Прямо как у… нас.
Сережа качнул головой и, не вдаваясь в инсектологические тонкости, отозвался:
— Тебя не поймешь, Мышкин. То ты предлагаешь вскрыть грызло ни в чем не повинному водителю, а теперь спрашиваешь, почему я сцепился с этими скотами, которые подстроили мне кидалово в казино, а теперь нагло завалили в квартиру и ставят мне условия. Условия! И этот сука Корнеев… ну как же так я подсел на его ля-ля!! Обидно…
— Да уж, — в стиле Кисы Воробьянинова протянул Алик.
— И знаешь, что мне показалось?
— Когда кажется, креститься надо… И что же?
— А то, — Сережа Воронов настороженно посмотрел на Мышкина, — еще… я сразу понял, что Юджину велели обращаться с нами… по крайней мере со мной, максимально вежливо и к решительным мерам прибегать лишь в случае каких-то осложнений.
— Ну и?..
— Ну и я решил создать эти осложнения. И в конечном итоге оказался прав.
— Прав?
— Конечно. Сам посуди: я отделался синяками, ты — несколькими кровоподтеками… непрофессионально они тебя били, надо сказать.
Алик втянул воздух ноздрями, в которых запеклась кровь, и буркнул:
— Да… у нас-то получше учили. Когда мы с тобой в… полковник Лебедев…
— Хорош! — прервал его Сережа. — Им и так дедушка такое устроил, никаким Лебедевым и не снилось. Парням всем крупно досталось: один амбал попадет в больницу с черепно-мозговой… это к которому дедушка аквариумом приложился, потом еще одному я кисть сломал, а Юджина тоже вывел из строя… уж точно придется месяцок в гипсе походить. Так что мы в очевидном и большом барыше, — с горькой иронией подытожил Воронов.
Кривая усмешка разрубила худое красное (недавно обгорел на пляже) лицо Алика Мышкина надвое:
— Это если не считать проигранной квартиры.
Сергей кивнул, отчего едва не свалился с лавки:
— Вот и я об этом… э-э-э, черрт!! Но, сдается мне, Юджин тут только пешка в чьей-то большой игре, — продолжил он, сохранив равновесие. — И у меня даже есть версия, в чьей именно.
— Да? — равнодушно спросил Алик Ильич и сплюнул на асфальт. — Версия? Пешки в игре? Перегрелся ты, Серега. Или из-за хаты тебе в голову вступило. Н-да… Ну и в чьей же игре Юджин пешка?
А черт его знает. Я только помню, что они просили меня позвонить матери и спросить, где я могу найти своего отца и… и попросить у него…
Алик удивленно воззрился на Сережу:
— Ч-чевво?
— Ну конечно… не помнишь. Я что-то тоже не помню. А следовало бы. В общем, у нас есть только один вариант скорейшего выпадания из этой откровенно матовой ситуации.
— Какой ситуации? Матерной?
Воронов досадливо махнул рукой. Сделал он это так неудачно, что не удержался и скатился с лавки. Факт приземления всколыхнул болезненные ощущения, и Сережа надсадно выругался. Изощрившись в столь виртуозной брани, что дворник, подметавший мостовую в нескольких шагах от них, испуганно икнул и едва не выронил метлу, а потом вежливо обратился к Сереже с нижеследующим:
— Молодой человек, вы могли бы… в некоторой степени… выбирать выражения? Так сказать, сократить свой лексикон за счет вульгаризмов и сленга?
Теперь уже пришлось икать Воронову и Мышкину.
…По всей видимости, это был дипломированный дворник-филолог, не освоившийся еще с крепкими выражениями. Среди представителей этой профессии можно часто встретить кандидатов и даже докторов наук и профессоров.
— Простите, — вежливо сказал Сергей. — Просто настроение плохое. Извините за дурацкий вопрос… а кем вы были до того, как взяли в руки эту самую… метлу?
— До того, как я взял в руки метлу, я был преподавателем университета, молодой человек, — ответил дворник-интеллигент, не прерывая работы.
— Поня-а-атно, — протянул Воронов. — Если бы тут был Юджин, он не замедлил бы рассказать анекдот… ну, например:
«Алло, это Соломон Моисеевич?»
«Да, молодой человек».
«Доктор математических наук?»
«Да, вы не ошиблись».
«Лауреат Государственной премии?»
«Совегшенно вегно».
«Действительный член Российской академии наук?»
«Абсолютно пгавильно».
«Так что же ты сидишь в своей котельной, антеллигент чертов, если у меня все трубы протекают и я уже три раза вызывал слесаря?!!»
…Дворник вежливо улыбнулся, но в общем и целом было видно, что анекдот не привел его в восторг.
— Нужно позвонить, — сказал Сергей. — У меня телефон за неуплату отключили. Значит, с автомата звонить придется.
— Кому звонить-то? — спросил тот.
Сергей неожиданно широко и весело улыбнулся Мышкину и ответил:
— Разберемся. Нет, лучше не звонить. Лучше мы так пойдем. У меня ведь засело в мозгах, что мне говорили: нужен мой папаша. Правда, я не могу понять, каким боком мой алкаш-папаша может решить та-акие проблемы, но ведь те, которые нас вчера напоили, они знали, что… в общем, пойдем-ка к моим алкашам-родственничкам.
Пришли они в не самый удачный момент. Точнее, не пришли, а — пришел. Мышкин не стал заходить к вороновским родителям из соображений безопасности. Сережа поднялся один.
— К тебе тут какая-то фифа приходила, — пробормотал папаша Воронов. — Спрашивала, гы-де старый пердун, твой дедок, проживает. Адресок, значит. Я дал. Что это за телка?
— Не понял, — сказал Сережа. — Какая телка? Ничего не знаю. Как она выглядела?
— Как-как? Во!
И Воронов Гришка несколькими энергичными жестами обрисовал основные отличия женского организма от мужского.
— Ясно, — сказал Сережа, хотя никакой ясностью похвастаться не мог.
— Что? Что тебе ясно?
Перегар из глотки папаши разил наповал. Сережа отвернулся. Справедливого папашу немедленно прорвало:
— И-ишь, парразит… взял моду — от отца рррродного морррду воротить!!