Золотая лодка
Шрифт:
Казбек яростно ткнул подушку кулаком, загнав её поплотнее под локоть, и воскликнул:
– И ведь до сих пор никто так и не восстановил нам эту потерю!
Казыбек снова улегся на корпе и продолжил смотреть свой фильм. Он лежал, положив обе руки на свое пузо, которое периодически вздымалось, когда он дышал.
Мансур сидел за столом и молчал. Слова дяди Казыбека вогнали его в ступор. Ему не понравилось, как отец Баубека отчитывал его дедушку, словно какого-то мальчишку-сопляка. Пускай тот не углядел за его овцой, но как смеет Казыбек отзываться так о пожилом человеке, его односельчанине, а тем более, о ветеране войны! Мансур был
«Придется ждать, – подумал Мансур. – Ну, где же он?»
В этот момент в гостиную выскочил заспанный Баубек. Волосы у него на голове были взлохмачены. Мансур оживился и, мысленно воскликнув: «наконец-то!», – обрадованно заерзал за столом, словно готовясь всем телом к старту, чтобы одним прыжком выбежать на улицу.
Он посмотрел на Баубека и, нахмурив брови, резким кивком дал понять другу, что надо идти.
Баубек скрылся в прихожей, несколько секунд громыхал умывальником. Заглянул в комнату и подал знак Мансуру, чтобы тот вставал из-за стола. Но Айман опередила сына и велела сесть за стол и позавтракать. Баубек, схватив пару бутербродов, быстро поблагодарил мать:
– Рахмет 23 , мамочка! Мы по дороге съедим…
Айман торопливо завернула бутерброды и подала сверток сыну.
Друзья громко попрощались с родителями и выскочили на улицу. Мансур понимал, что уважает их, ведь они были родителями его друга, но вместе с этим мальчика стали донимать и другие мысли, которые он тщетно старался отогнать. Ему не нравилось то, как разговаривали и вели себя взрослые. Мансур чувствовал себя неуютно в их обществе, он не понимал, правильны ли его мысли по отношению к ним. Он стеснялся своих мыслей и не знал, как надо вести себя в подобных ситуациях.
23
Каз. Спасибо.
«А потерю этой проклятой овцы, – думал мальчик, – я обязательно возмещу. Как только начну зарабатывать, я куплю ему двух, нет, даже трех овец».
От этих мыслей у Мансура стало спокойней на душе. Он слегка улыбнулся и даже чуть просветлел. Да и дядя Казыбек казался ему теперь не таким уж злым, а обычным уставшим и ворчливым мужиком.
Покинув дом, ребята первым делом отправились пешком к одинокому карагачу, у которого вчера оставили свои велосипеды. Они вышли на вчерашнюю проселочную дорогу, которая вела также в сторону пастбища, находившегося ближе к селу Жалгансай. Старик Камбар предпочитал пасти сельских овец в том месте. Если верить ему, то трава там была намного сочнее, да и отсутствовала надоедливая мошкара.
Друзья шли по дороге. Яик еще больше наполнился водой, охватив собою тугайные леса. Кусты дженгила 24 , росшие в сторонке, теперь понуро торчали в воде, раскинув на ее поверхности свои тонкие веточки. Вода совсем вплотную подошла и к одинокому карагачу, у которого стояли велосипеды. Почки на ветках дерева успели набухнуть, вот-вот собирались лопнуть и выпустить наружу листочки. Зеленая травка на земле пробивалась к яркому солнцу. На берегу бегали трясогузки, шустро снуя у воды, вылавливали мелких насекомых. В синем и безоблачном
24
Тамариск
Ожившая природа подействовала на Мансура умиротворяюще. Мальчик окончательно отошел от недавнего общения с родителями Баубека и уже забыл о своей обиде на дядю Казыбека. В этот момент он даже старался не думать о золотой лодке, всячески отгоняя возникавшее желание свернуть с дороги и вернуться к ней.
Оседлав свой велосипед, Мансур ощутил, словно у него за спиной появились крылья, и он теперь сможет быстро домчаться до дедушки, компенсировав утерянное за завтраком время. Он нескрываемо радовался, что рядом с ним находится его друг, в котором он ценил надежность, открытость и храбрость. Когда надо было постоять за себя или за другого, то Баубек не оставался в стороне.
Баубек катил рядом с Мансуром на своей «Каме» и о чем-то рассказывал ему. Выехав на дорогу, они взяли курс на пастбище. Мансур крутил педали и, изредка поглядывал на друга. Он вспомнил об их прошлогодней стычке с хулиганами. Это произошло после уроков рядом со школой. В то время из соседних сёл повадилась приходить к ним в школу группа старшеклассников. Они собирали с местных ребятишек дань, подсаживая их на «счётчик». Подобный способ отъема денег у младшеклассников был широко распространен, ничем не отличаясь от средневековых устоев, – и когда кто-то из этих беззащитных мальчиков, по разным причинам, не мог в назначенный срок отдать хулиганам деньги, должника избивали и его долг вырастал, накручиваясь на счётчике, как таксомоторные километры в автомобиле дяди Казыбека.
В один из дней, после окончания уроков, Мансур с Баубеком вышли на школьный двор и обогнув здание, направились к потайному проходу в заборе – он выводил прямо на их улицу. Как вдруг неожиданно наткнулись на сидящих там на корточках хулиганов. Их было человек восемь – достаточно для того, чтобы напугать кого угодно. Друзья на миг остановились, почувствовав опасность, исходившую от хулиганов, но, быстро взяв себя в руки, спокойным шагом проследовали дальше, стараясь обойти сидящих.
Но, не успели они сделать пару шагов, как один из хулиганов встал в стойку и, свесив руки вниз, словно взбешенный орангутан, рявкнул в их сторону:
– Эй, братишки, я чё-то не понял? Сюда подошли, оба!
Грубый тон хулигана был приказным. Он подходил к друзьям, распрямляя на ходу спину.
Мансур с Баубеком, не желая прослыть жалкими трусами, остановились и, быстро развернувшись, пошли хулигану навстречу.
Бесстрашный вид ребят заставили хулигана ненадолго засуетиться. Тот переступил пару раз с ноги на ногу и на долю секунд взглянул на своих дружков, будто тем самым просил их, чтобы те, на всякий случай, поднялись и стали с ним рядом.
Подойдя к хулиганам поближе, Мансур с Баубеком встали вплотную друг к другу, ощущая свои плечи, и, готовые отразить нападение, спокойно спросили, что от них хотели. Самый старший из них неспеша поднялся с корточек, оттолкнувшись руками о колени, и подошел к ребятам. Вынув изо рта недокуренную сигарету, он резким щелчком пальцев отбросил ее в сторону. Было похоже, что он недавно вышел из тюрьмы, или научился этому трюку у своих старших приятелей и теперь изображал из себя бывалого рецидивиста.