Золотая медаль (пер. Л.Б.Овсянникова)
Шрифт:
В одну минуту перед девушкой прошли все события и все персонажи произведения. Она увидела их так выразительно, с такой отчетливостью, будто были это ее давние знакомые, даже родные, которые реально существуют в мире, живут, ходят в школу, радуются, смеются, плачут…
И вместе с тем Нина ощутила какую-то тревогу. Она появилась совсем неожиданно, сначала маленькая, как точка, а потом все более возрастала. Это была даже не тревога, а какое-то другое неспокойное чувство острого неудовлетворения или ошибки. И вот с такой же неожиданностью девушка ощутила, что ее рассказ не закончен. Да, он
«Как же это? — мелькнула мысль. — Столько работала, ничего не видела, а сейчас, когда надо читать… И каким должен быть конец? Каким?» Нина этого не знала.
Перед началом занятия Залужный спросил:
— Вы хорошо читаете вслух? Интереснее слушать произведение из уст автора.
И снова Нина ощутила неловкость от того, что ее назвали автором, что с нею так по-товарищески разговаривает известный писатель.
Сделав, насколько сумела, независимый вид, она вошла в большую комнату с белыми колонами. Здесь уже собралось много молодых, но были и немолодого возраста люди, даже одна совсем седая дама в черной шляпе. Никто не обратил на Нину внимания. И когда Залужный пригласил ее сесть за столом возле себя, глаза присутствующих обратились к ней, и Нина болезненно ощутила себя и низенькой, и толстой.
Занятие началось.
— Читайте сидя, — сказал Залужный, — так удобнее.
Нина была ему признательна: ведь так будет не заметно ее роста.
Начав читать, девушка думала только о том, чтобы выразительно передавать разговор героев рассказа, интонацию каждого слова.
Читала Нина прекрасно. В комнате сразу наступила тишина. Не слышать было ни перешептываний, ни шелеста. Нина понимала, что ее слушают с большим вниманием. Некоторые места в рассказе для нее самой зазвучали по-новому от того, что были прочитаны вслух.
Дочитывая последнюю страницу, девушка снова еще острее ощутила, что рассказ не закончен. На миг она глянула на Залужного, на слушателей и немного неуверенно, с внутренней растерянностью, прочитала последние строки.
Ее покой был нарушен. Появилась мысль, что произведение совсем неудачное и просто стыдно было забирать столько времени и у известного писателя, и у слушателей, которые, наверное, надеялись услышать интересный рассказ.
Волнуясь, Нина вглядывалась в лица присутствующих, и ничего на них не могла прочитать. Правда, ей показалось, что у кое-кого поблескивал в глазах насмешливый огонек, кто-то шептал соседу на ухо, у кого-то появилась откровенная улыбка. Девушка старалась угадать, кто из них выступит против нее с острой критикой или с похвалой, какое впечатление произвел рассказ.
Первым слово взял маленький худой студент (Нина так и думала, что он студент).
— Наш начинающий критик, — шепнул Залужный.
Держа записную книжечку, критик вышел вперед и начал с заявления, что рассказ ему никак не понравилось.
— А почему? — продолжал он после паузы. — Потому, что он в кривом зеркале подает наших школьников.
— Факты? — послышался голос от присутствующих.
— Вот вам факты. Какие жестокие у нас дети! В этом хочет убедить нас автор. Но это ему не удастся! Какие жестокие, бездушные — и мальчики, и девочки в рассказе. Весь класс возненавидел Марийку, девочку, свою школьницу, — за что? За то, что Марийка получает пятерки по арифметике. За то, что она хорошо решает задачи.
— Извините, — сказал Залужный, — не за то!
— Если не за то, — продолжал, ничуть не смутившись, критик, — то почти за то. Подумайте, товарищи, весь класс убежден, что мать сговаривается с дочерью, чтобы ставить ей пятерки. Почему все так плохо думают о своей учительнице? В каком свете вы рисуете наших учителей, уважаемый автор? Это у нас такие пионеры, это у нас, мол, такие учителя! И это вы назвали «В пятом классе»! А я вам скажу, что ни в одном классе не бывает таких школьников, таких пионеров!
Он закрыл книжечку и сел на место.
— Суровые у нас критики! — улыбнувшись, тихо сказал Нине Залужный.
Выступило еще несколько студийцев. Одни хвалили рассказ, другие ругали, еще другие и хвалили, и указывали на недостатки. Были и такие выступления, что из них Нина ничего не могла понять — хороший у нее рассказ или плохой.
В конце взяла слово седая дама, которая все время делала какие-то заметки. В черной шляпе, в черном платье, высокая и массивная, она вышла к столу, почему-то напоминая Нине кардинала.
— Я… мм… бывший педагог, — начала она, — и поэтому меня особенно заинтересовал ммм… рассказ молодого автора. Правда, я пишу поэзии… как короткие стихи, так и длинные поэмы… Некоторые мои поэзии печатались. И даже вызвали положительную оценку как со стороны моих знакомых, так и со стороны ммм… всей общественности. Сейчас я работаю над…
Залужный легонько постучал карандашом по стакану.
— Я прошу вас говорить о рассказе Коробейник.
— О, да, да… Мм… Сейчас я работаю в библиотеке, но как бывший педагог, не могу не высказаться. В сущности говоря, я — поэтесса, мои стихи печатались… Тем не менее я хотела бы сказать и о прозе молодого мм… автора.
— О боже! — чуть слышно сказал Залужный.
— Образ вожатой у вас, — она обратилась к Нине, — это очень волнительный и живой образ… И я просто хочу мм… поблагодарить вас за него. Что же до учительницы, то мне бы хотелось видеть ее положительным типом. Ваша учительница несправедливая, мм… молодой автор. Марийка, ее дочь, не умеет решать задачи. Марийка это делает намеренно, я понимаю. Но, извините, факт остается фактом. Ученица не решила задачу, она мм… безусловно, заработала двойку. Что же делает учительница? Она двойки не ставит. Этим она еще большее утверждает во всем классе мысль, что у нее с дочерью сговор…
Нина внимательно записывала, насколько успевала, все критические замечания. Вот когда она искренне позавидовала Жуковой, которая серьезно занималась стенографией.
Хотелось ответить всем, кто выступал. Но в голове все так перепуталось, что Нина поняла: для того чтобы с чем-то согласиться или кому-то возразить, надо все внимательно обдумать, каждое замечание выносить так, как вынашивала она образы героев и фабулу рассказа.
Тем не менее в выступлениях кое-кого из литстудийцев было и такое, что вызвало острый протест. И когда Залужный предоставил слово Нине, она прежде всего остро ответила первому оратору, начинающему критику.