Золотая медаль
Шрифт:
— Душицу мы заваривали когда-то вместо чая, — сказала Марийка. — В эвакуации. Помню, как нам дали козу. Мама ее доила, только молока она давала что-то очень мало.
— Там же больше такие породы, что дают шерсть.
— Ну, так вот, мы и стригли ее. Серая такая коза, с нежным пухом… И подумать, тетя, это было десять лет тому. А мне кажется, что совсем недавно, и я так хорошо помню себя девочкой… Помню, как пасла козу в степи под сопкой и однажды нашла гнездо перепелки.
— А ты откуда знала, что это перепелка?
— Видела же ее, перепелку. И у нас жила одно время перепелка прямо в доме, принесла соседка-казашка. В гнезде были яички. А потом, когда на второй день снова наведалась к гнезду, в нем лежали одни скорлупки. Что-то выпило, мама говорила, что хорек.
Они говорили о посторонних вещах, а каждая думала о той, что лежала в могиле. Да и разговоры не совсем посторонние — все было для Марийки связано с воспоминаниями о матери. И душица, которую она пила когда-то с матерью вместо чая, и сопка в степи под Карагандой — все, все детство, и все школьные неповторимые годы…
— Вокруг Караганды, — говорила задумчиво Марийка, — всюду шахты, терриконы… Терриконы часто ночью тлели, вспыхивали… Мы с мамой не раз смотрели. Мама объясняла, что это загорался уголь с серой, случайно попадая с породой. А потом, помню, возвращались на Украину, и поезд шел через Уральские горы. Я смотрела на кручи, смотрела на ущелья. Закрывала от страха глаза, а мама кричала, чтобы я не высовывалась из окна. Я уже тогда перешла во второй класс… Сейчас бы мама волновалась за меня, как я сдам экзамены. Ничего бы мне не говорила, а сама, знаю, очень волновалась бы…
Она замолчала. Молчала и Ольга Григорьевна, думала свою думу.
В брешь в стене влетел на кладбище ветерок, и зашумели старые осокори и липы. На тропинке между могилами заиграли солнечные зайчики, засуетились иссеченные ажурные тени от листвы. А небо в вышине было такое голубое, звонкое…
41
Вот и пришел этот день, который когда-то представлялся таким далеким-далеким, будто стоял он на краю света, но к которому всегда невольно сходились все мысли.
В те короткие минуты перед первым экзаменом, которые тянулись невыразимо долго, Марийкой овладело странное чувство — будто все вокруг и она сама обвито легкой прозрачной кисеей. И вместе с тем все было значащим, все несло в себе какой-либо тайный смысл.
Но прозвучал звонок — такой обычный, такой знакомый, и все вдруг стало на свое место.
Десятиклассники уже написали сочинение по украинской литературе, сдали устный экзамен по украинскому языку. А впереди еще была письменная работа по русской литературе, геометрия, алгебра, химия, физика, история, иностранный язык!
В день очередного экзамена Марийку рано утром разбудила Варя.
— Ой Мария, у меня сильно плохое предчувствие.
Марийка сняла одеяло, залопотала босыми ногами к окну.
Где-то за высокими домами всходило солнце. Город только что проснулся. По улице еще сновала утренняя мгла, но местами она уже исчезала от солнечных лучей. На подоконные стоял роскошный букет лиловой и белой сирени. Марийка погрузила у него лицо, обеими ладонями прижала свежие гроздья к щекам.
— Варюша, ты смотри, какое золотое утро! Иди понюхай сирень! Ну что за красота!
Варя сидела на кровати, понурившись.
— Тебе — красота, — промолвила с печалью. — А я вот предчувствую, что сегодня срежусь.
Марийка села рядом с подругой, обняла ее, зашептала на ухо, как маленькой:
— Варюша, глупенькая ты, и больше ничего! Ерунда твое предчувствие! Слушай меня, я тебе говорю, что сегодня ты напишешь работу на пятерку! Не веришь? Увидишь, увидишь сама! А знаешь, что такое пятерка по письменной русской литературе? Это же чудесно!
Варя недоверчиво улыбнулась:
— Ну откуда ты знаешь? Так только… ободряешь меня!
Дверь тихонько открылась, в комнату сначала продвинулась голова в папильотках, а потом появилась и сама тетка Ольга Григорьевна в цветистом халате.
— А вы почему так рано подхватились? Ласточки!
— Это я виновата, Ольга Григорьевна, — сказала Варя. — Разбудила Марийку.
Марийка быстро оделась.
— Тетя, в Вари, видьте ли, плохое предчувствие. Какое от этого лекарство есть, не знаете?
— Какое же? Разве, может, горчица?
— Правильно! Варюша, за завтраком усиленно будешь нюхать горчицу! Кровь разжижает, дает уверенность в собственных силах и подсказывает оригинальные мысли. А вообще — разве напрасно мы сидели над учебниками? Кстати, тетя, что сегодня на завтрак? Подумайте, на письменную работу дается пять часов! Натощак не напишешь!
— Ты о завтраке не беспокойся! Все будет, все, и даже твоя любимая ливерная. А ты, Варя, ливерную колбасу любишь?
Варя подошла к будильнику, завела его.
— Через три часы решится моя судьба. Вот бы знать, какие будут темы!
В половине девятого Марийка с Варей надели лучшие платья и вышли из дому. Марийка несла букет сирени.
— Помнишь, Варя, перед последним звонком мне подарил такой букет мальчик? Правда, тогда сирень только-только начинала расцветать. Как быстро шагает весна!
Вдруг она схватила подругу за руку.
— Ой Варя!
— Что с тобой?
— Нет, ничего. Знаешь, показалось, что это стоит Мечик. Посмотри, возле киоска… Правда, похож?
— Не очень. Хотя фигурой в самом деле немного напоминает Мечика. Ты говорила, что завтра его уже выписывают из больницы? Но почему ты так испугалась?