Золотая пряжа

Функе Корнелия

Компас, нож, пара талеров, смена белья – поначалу не удавалось извлечь ничего интересного. Однако потом пальцы добрались до мешочка… Бездонный кисет! Вот так-так… Запустив руку вовнутрь, Неррон нащупал деревянную рукоять в металлической обшивке, гладкую, будто стеклянную, тетиву и… сам застыдился охватившего его щенячьего восторга.

Такого не могло быть, но факт оставался фактом: бездонный кисет с могущественнейшим оружием этого мира лежал у него на коленях.

Неррон прикрыл глаза. Где теперь те бессонные ночи, беспомощные фантазии, клятвы живьем содрать кожу

с плута Бесшабашного… Неужели Щенок стащил арбалет у братца? Кого это интересует, Неррон? Как они насмехались над ним, когда он вернулся из Мертвого Города с пустыми руками! Теперь-то он им припомнит. Ониксам, Кмену, Горбуну, Моржу – всем высокородным разбойникам. Сам Хентцау будет ползать перед ним на брюхе. О, он еще пустит их по миру! Они заплатят за все – золотом, замками, дочерьми… А потом он положит арбалет к ногам Кмена, чтобы ни Морж, ни Горбун отныне не смели ставить условий королю гоилов. Ни тем более ониксовый самозванец. Они уже мертвы. Все.

Неррон оглянулся на избушку. Невероятно, но он действительно сорвал с Щенка маску невинности. Игра окончена. Никакой пощады Бесшабашному-младшему! И к черту нефритового гоила, Кмен больше не нуждается в лейб-гвардии.

Неррон засунул арбалет в бездонный кисет. Бывал ли он когда-нибудь счастливее? Нет, счастье – не то слово. Он вознагражден – да. Он у цели. Про нефритового гвардейца можно забыть. «Бастард лучший» – вот что будет теперь шептать каждый гоил во сне.

Историю о том, как арбалет попал ему в руки, нужно, разумеется, доработать. Почему бы не отомстить сопляку прямо сейчас? Заманить дрекавака в хижину запахом крови, а потом послать одноногому повару обглоданные косточки Бесшабашного-младшего. Пусть передаст брату.

По поляне прошелестел ветерок, слишком теплый для такой прохладной ночи. Неррон кожей почувствовал, как оживилось пламя костра. Он спрятал бездонный кисет за пазуху и нащупал пистолет.

Так и есть. Там, за деревьями. Словно кто-то держал зеркальце, от которого отражался огонь. Потом в мерцающем свете костра нарисовались два силуэта. Их очертания были едва различимы даже для зорких глаз гоила. Прозрачные тела отражали листву, деревья, коней, костер и темноту ночи. Однако постепенно проступила кожа, волосы и одежда.

Что за чертовщина, Неррон? Хватай арбалет и беги. Но насколько благоразумно подставлять этим существам спину?

Кто бы они ни были, они никак не могли решить, с каким лицом перед ним предстать. Похоже, оба располагали богатым выбором. Как же они уставились на него своими зеркалками! Как будто это не они, а Неррон только что соткался из воздуха у них на глазах.

К нему приближалась девушка, красивая, как оса или плотоядное растение. Руки до сих пор оставались прозрачными, только ногти были из серебра.

– Где он? – В ее голосе звучало вполне человеческое беспокойство.

Неррон показал на избушку. Что бы там ни искали эти двое, Щенок отвлечет их, и Бастард выиграет время. Черт с ней, с местью. Неррон осторожно попятился. Лошади стояли всего в нескольких метрах. И все-таки

что за странная парочка? Люди из стекла – какая-нибудь местная нечисть?

Девушка скрылась в избушке. Ее спутник, к сожалению, не выказывал намерения последовать за ней. Напротив, он так и пожирал глазами Неррона.

Чего только не повидал Бастард на своем веку! Приходилось ему и пробираться в пряничные домики деткоежек, и воровать янтарь, на котором спали падкие на мясо гоилов саламандры. Но фигура юноши, который сейчас надвигался на него, медленно, как гипнотизирующая добычу кобра, буквально дышала невиданной доселе жутью. Вероятно, ужас исходил из глаз, слишком напоминающих цветное стекло. Одежда юноши поначалу походила на ту, что была на Щенке во время их первой встречи в Шванштайне, однако по мере приближения менялась, пока не превратилась в точную копию куртки и штанов самого Неррона. Ящеричная кожа, только из стекла!

Когда Нечто, Что-бы-это-ни-было, встало перед ним, зрачки Неррона отразили его собственное лицо.

– Отдай кисет.

Проклятье. Откуда им известно про арбалет? Существо требовательно протянуло руку. Теперь его лицо стало человеческим, с кожей понежней, чем у Бесшабашного-младшего. Черт с ним, если бы только не глаза… и не стеклянные руки.

– Ты получишь его, – ответил Неррон. – Но содержимое принадлежит мне.

Нечто так и расплылось в улыбке.

Оно придвинулось к Неррону и коснулось щекой его лица. Кожа существа оказалась на ощупь теплой и гладкой, как нагретое стекло.

– Я могу сделать из твоего сердца кусочек серебра, – прошептало Что-бы-это-ни-было гоилу на ухо. – Или стекла, если тебе так больше нравится. Я не раз проделывал такое и с человеческой кожей, и со звериной шкурой, и с панцирем насекомого, но никогда с камнем в прожилках. Я просто сгораю от нетерпения.

С этими словами Что-бы-это-ни-было залезло ему под куртку и вытащило кисет. Ящеричная шкура подернулась серебром, словно изморозью, которая растаяла, стоило существу убрать руку.

– Кто вы?

Неррон удивился, что еще может шевелить языком. Сердце тоже пока билось, хотя, пожалуй, слишком быстро.

– Об этом тебе лучше спросить того, кто нас сделал, – отвечало существо. – Он называет меня Семнадцатым.

– Сделал? – пробормотал Неррон, не в силах оторвать глаз от кисета.

Еще один владыка вселенной, а Бастард снова остался ни с чем. Он сжал кулаки. Ему захотелось сорвать с Семнадцатого все его лица, одно за другим, словно кожуру, однако дело могло кончиться серебряными руками. Дважды найти и дважды потерять!

– Он же создал и этот арбалет, – добавило существо.

Что за чушь? Эльфийское оружие! Сейчас Что-бы-это-ни-было расскажет ему о возвращении великанов и драконов.

К удивлению Неррона, существо снова засунуло кисет в рюкзак Уилла, а потом так пристально посмотрело на гоила, словно захотело, помимо его одежды, скопировать и душу.

– Думаю, тебя следует убить. Он терпеть не может воров.

Он?.. Боги огненной лавы… Неррон попятился, почувствовав на лице серебряные ногти существа.