Золото: деньги прошлого и будущего
Шрифт:
<Александр фон> Гумбольдт пишет…, что в течение тринадцати лет после 1778 года Испания перешла на более либеральный стиль управления своими американскими колониями, и сборы в одной только Мексике увеличились не менее чем на 100 миллионов долларов; помимо этого, за тот же период она (Испания) получила от этой страны дополнительно 14 500 000 долларов серебром. Естественно предположить, что в годы подобного благоденствия доходы частных лиц тоже росли, только еще быстрее; ибо это тот источник, откуда проистекает все общественное богатство»[41].
Адам Смит посвятил налогам почти 80 страниц своего «Исследования о природе и причинах богатства народов», неоднократно возвращаясь к этому вопросу на протяжении всего трактата. Давид Рикардо в «Началах политической экономики и налогового обложения» уделил
«Несмотря на огромные расходы английского правительства за последние 20 лет, едва ли можно сомневаться в том, что возрастание национального производства более чем уравновешивало их. Национальный капитал не только не был затронут, но и значительно вырос, и годовой доход народа даже за вычетом налогов в настоящее время, вероятно, больше, чем в какой-нибудь прежний период нашей истории.
Верно, однако же, что, не будь этих налогов, это увеличение капитала было бы еще больше. Таких налогов, которые не имели бы тенденции уменьшать силу накопления, нет»[42].
К сожалению, Рикардо, как и все его современники, привык рассматривать частные случаи бессистемно, не предлагая единой теоретической структуры. Изучение налогообложения на этом остановилось, а в отдельных случаях вернулось на старые позиции.
В наши дни о налогообложении принято говорить в терминах «балансовой суммы», полагая, что налоги никак не влияют на производство. Согласно этой точке зрения, система налогообложения помогает распределить произведенный в стране продукт между государством и гражданами. Рост экономики представляется неким волшебным последействием, непредсказуемым Божьим деянием, «торговым циклом».
Ко второй половине XIX века большинство экономистов еще дальше отошли от проблем налогообложения, занявшись ценами, процентными ставками, деньгами, инвестициями и рынком в их сложной взаимосвязи. Многие мечтали превратить экономику в точную науку, подобную физике или химии; в результате возобладали концепции, которые можно свести к числам и временным рядам. Поразительную сложность налогового кодекса нельзя отобразить с помощью индекса: налогообложение — это сфера экономики, где на первый план выходит человеческое поведение. О налогообложении следует рассказывать так же, как о теории управления, подкрепляя обобщения примерами из истории.
Австрийская школа классической экономики, совершившая прорыв в понимании рыночной системы и теории денег, пришла к тому, что постепенно отказалась от рассмотрения налогов. В книге Карла Менгера «Основания политической экономии», опубликованной в
1871 году и заложившей фундамент австрийской школы, налоги вообще не обсуждаются. Из 906 страниц «Человеческой деятельности» — книги Людвига фон Мизеса, опубликованной в 1946 году, — налогообложению отведено менее 20 страниц, в остальном этот шедевр анализирует денежную и рыночную системы. Мюррей Ротбард, бывший учеником фон Мизеса, назвал его систему «экономикой, которая обрела целостность». Фундаментальный труд самого Ротбарда «Человек, экономика и государство», увидевший свет в 1962 году, насчитывает 987 страниц (одно только содержание занимает 24 страницы), но о налогах речь ведется всего на 20 страницах. Ротбард причислил налогообложение к разряду «бинарной интервенции», участниками которой являются государство и гражданин, тем самым вернувшись к понятию «балансовой стоимости».
Наработки двухсотлетней давности были позабыты. Монетаризм — школа экономического анализа, с начала 1960-х годов возглавляемая Мильтоном Фридманом — обходила стороной проблему налогов чуть ли не из принципа. Любимой темой кейнсианцев всех мастей были потребительские расходы и спрос, налоги рассматривались ими в качестве побочной темы — в рамках концепции «балансовой стоимости». Книга Джона Мейнарда Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» даже не затрагивает налоги. Одного названия этой книги достаточно, чтобы читатель понял, что именно собирался изучать Кейнс. Удивляться этому не стоит: в студенческие годы Кейнс наверняка изучал влиятельнейший труд Альфреда Маршалла «Принципы экономической науки», впервые опубликованный в 1890 году: в этой книге 858 страниц, но о налогах в ней даже не упоминается. Кейнсианцы временами вспоминают о налогах, предлагая их понизить, чтобы увеличить потребительские расходы и подстегнуть экономическую активность. Денежно-кредитные власти также мечтают о том,
Чеки на возврат переплаченных налогов, называемые порой «сокращением налогов», не изменяют налоговые ставки и оказывают самое непродолжительное воздействие на экономику. Почему одни выплаты со стороны государства (чеки по почте) называются «снижением налогов», а другие — просто «социальными выплатами», — это вопрос политической, а не экономической целесообразности.
«Теория кармана» часто использовалась для того, чтобы выдать повышение налогов за борьбу с инфляцией: что такое инфляция, если не излишние расходы и излишние деньги в карманах потребителей? Не желая понять, что инфляция вызвана неверной денежной политикой, власти просто добавляют к ней повышение налогов, что ведет к рецессии и дальнейшему ускорению инфляции. Заповедь «Снижай налоги во время рецессии, сокращай расходы во время бума» соответствует как классическим принципам, так и заповедям кейнсианства. Однако па практике власти, похоже, придерживаются прямо противоположного принципа — «Повышай расходы во время рецессии, повышай налоги во время бума». Подобный курс ведет к экономическому краху.
Несмотря на поразительную отсталость современных дискуссий о налогообложении, открытые ранее принципы все еще памятны экономистам. Даже Кейнс не забыл о налогах (многие его последователи лишены гибкости ума, свойственной этому эссеисту-самоучке):
«Следующий довод…не должен вызвать удивления: слишком высокие налоги могут уничтожить объект налогообложения; снижению налоговых ставок следует предоставить больше шансов, чем увеличению или балансированию бюджета, и делать это надо достаточно долго, чтобы дождаться плодов. Сегодня сторонники противоположной точки зрения напоминают фабриканта, который решил бороться с убытками повышением цен: когда сокращение продаж только увеличило его убытки, он, произведя простые арифметические подсчеты, решает, что благоразумнее будет еще сильнее повысить цены; когда баланс его счета стал равен нулю с обеих сторон, он продолжает считать, что снижение цен при убытках равносильно увлечению азартными играми»[43].
Ниже приводится довольно тонкое замечание обозревателя Newsweek Генри Хэззлита — отрывок из его книги «Экономика за один урок», ставшей международным бестселлером в 1946 году:
«…Налоги неизбежно влияют на действия и побуждения всех тех, с кого они взимаются. Если корпорация теряет 100 центов с каждого доллара убытков, а ей разрешается оставлять себе всего 60 центов с каждого доллара прибыли, если ей не удается компенсировать годы убытков годами прибыли, ей приходится менять политику. Корпорация либо перестанет расширять деятельность, либо будет развивать только те подразделения, в которых риск сведен к минимуму. Понимание сложившейся ситуации удерживает многих от создания новых предприятий. Работодатели не создают новые рабочие места, а если и создают, то меньше, чем могли бы; кто-то вообще отказывается от идеи стать предпринимателем. Усовершенствованное оборудование и оснащенные по последнему слову техники заводы появляются намного медленнее, чем могли бы в иных обстоятельствах. В долгосрочной перспективе это приводит к тому, что потребители лишаются возможности приобретать более дешевую и качественную продукцию; реальные заработные платы не растут.
Похожее явление имеет место, когда индивидуальный доход облагается налогом в 50, 60 или 70 %. Люди начинают задаваться вопросом, почему они должны работать шесть, восемь или девять месяцев в году на правительство, и только шесть, четыре или три месяца — на себя и свою семью. Если люди при убытке теряют весь доллар, а в случае успеха могут оставить себе только 10 центов, они решают не быть дураками и не рисковать капиталом. К тому же капитал, доступный для принятия рисков, резко сокращается. Налоги съедают капитал прежде, чем его удается накопить. Одним словом, сначала делается все, чтобы не появился капитал, который мог бы обеспечить создание новых рабочих мест, а затем, когда часть капитала все-таки появится, создаются все условия, чтобы помешать открытию новых предприятий. Расточительное правительство само создает проблему безработицы, решением которой оно якобы занимается»[44].