Золото гномов
Шрифт:
— Это Кэн, — донесся издалека голос желтобородого. — Плачущая-Во-Тьме.
Теперь огоньки сдвинулись ближе, окружив кого-то плакавшего детским голосом в этой страшной, вечной тьме.
— Кэ-эн… — жаловался тоненький голосок. — Кэ-эн… Ах-Кэ-э-э-н…
— Я боюсь, — прошептала Сфандра на ухо Конану. Варвар не ответил. От этого отчаянного плача у него самого мороз пошел по коже.
Факелы сгрудились в одном месте. Девушка и ее спутник видели теперь в прыгающем желтоватом свете огня черные, местами закопченные стены пещеры, встревоженные физиономии гномов. Свет метался, колеблемый сквозняком и взмахами
Хрупкое, угловатое существо сидело на каменном полу среди трухи и пыли, обхватив острые коленки длинными, похожими на обезьяньи, руками. Неестественно длинные пальцы заканчивались коготками. Серые волосы Кэн в беспорядке падали на плечи и спину. Девочка — если только Плачущая-Во-Тьме была девочкой, а не древней-предревней старухой — была совершенно нагой, но холод пещеры, похоже, не страшил ее: все ее тощенькое жалкое тельце заросло пушистой серой шерсткой. И это создание, вызывающее одновременно и ужас, и сострадание, тянуло на одной ноте, не переставая:
— Кэ-э-эн…
Неожиданно она подняла голову, откинула с лица спутанные волосы и замолчала.
У нее было остренькое безволосое личико с тонкими, бескровными губами и огромными, круглыми, как плошки, ярко-желтыми глазами.
— Это мы, Кэн, народ горы и леса, — спокойно сказал желтобородый. — Ты ведь узнала нас, верно?
— Кэ-эн… — протянула Плачущая-Во-Тьме.
— Вот и хорошо, — продолжал желтобородый. Он передал факел стоящему поблизости и подошел к девочке-старушке поближе, вынул что-то из-под плаща и протянул ей. — Возьми, Кэн. Смотри, что мы принесли для тебя. Сладкий, душистый горный мед. Ведь ты очень любишь горный мед, маленькая Кэн?
— Ax, — вздохнула Кэн, вытягивая вперед тоненькие лапки и хватая горшочек с медом. — Ах. Кэн. Кэн.
Она опустила лицо над горшком, лизнула мед и тихонько зацокала.
Желтобородый улыбнулся, отступил на шаг, протянул руку за своим факелом.
Кэн тут же вздрогнула и вскинула голову. Вдруг пальцы ее, державшие горшок, разжались, она затряслась, вскочила, метнулась к стене и громко, пронзительно заверещала, широко открывая рот. В свете факелов блестели ее мелкие острые зубки и желтоватые клыки. Предводитель гномов бросился к ней, охватил за плечи, пытаясь успокоить, но почувствовав прикосновение чужой руки, Кэн снова закричала. От ее воплей у Сфандры зазвенело в ушах. Дрожа всем телом, Плачущая-Во-Тьме устремила взгляд круглых глаз-плошек на фигуры людей, темными громадами высившиеся за спинами гномов. Разевая рот, задирая над клыками верхнюю губу, Кэн кричала и кричала, и пещера была полна неизбывного первобытного ужаса, перед которым в бессилии отступает разум. Сфандра прижала ладони к ушам,
— Я больше не могу! — вскрикнула она. — Заставьте ее замолчать!
Желтобородый, вне себя от страха, тряхнул Плачущую, и услышал сердитое шипение и новый крик.
— Оставь ее, — сказал Конан громко. — Отпусти.
При звуке его голоса все стихло. Желтобородый выпустил Кэн и отошел от нее на несколько шагов. В тишине слышно было, как потрескивают факелы и тяжело дышит маленькое пещерное существо.
Конан сел на корточки, тронул разбившийся горшочек с медом.
Конан не понимал, почему они не могут просто пройти мимо, не обращая на Плачущую никакого внимания. Но он видел, что пока она не успокоится, им нельзя продолжать путь.
В ответ на шипение Кэн варвар глухо зарычал. Так на более слабого порыкивают старые волки, когда они сыты и в благодушном настроении. Острые уши Кэн шевельнулись под серыми волосами. Она моргнула, пискнула. Конан широко ухмыльнулся и засопел, дружески протягивая ей черепок. Кэн цокнула, потянулась паучьей лапкой… отдернула пальцы, снова потянулась. И, наконец, взяла.
Как сидел, на корточках, Конан отодвинулся подальше. Уловив его движение, Кэн на миг перестала лизать мед и бросила на варвара настороженный взгляд, но потом опять успокоено цокнула и возобновила трапезу.
Стараясь не обеспокоить Плачущую-Во-Тьме, гномы один за другим пустились в путь. Факелы потянулись дальше, в бесконечную темноту пещеры. Ступая бесшумно, последовали за ними и Конан со Сфандрой.
Когда они уже отошли на значительное расстояние от того места, где оставили Плачущую, Сфандра обернулась и посмотрела назад, но не увидела ничего.
— Интересно, кто она такая? — прошептала девушка. — Бедная малышка.
Один из низкорослых человечков, что шел ближе всех к амазонке, обернулся и значительно произнес:
— Будь почтительна, когда говоришь о Плачущей. Она хозяйка пещеры. Она владычица.
— Сколько же ей лет? — тихо спросила Сфандра.
— Кто знает? Плачущая была всегда, — последовал ответ.
— Она такая кроха, — пробормотала Сфандра. — Похожа на серую обезьянку. Неужели в ней есть Сила?
— Если не можешь сказать мудрого слова, лучше не говорить никакого, рассердился наконец маленький горный человечек, — Кэн, Плачущая, — не разгневать бы нам ее. Она и так испугалась чужестранцев. Кто знает, что сделает Кэн, если ярость овладеет ею.
Словно подтверждая его слова, впереди что-то загудело. Факелы стали быстро исчезать за поворотом. Схватив девушку за руку, варвар широким шагом устремился следом. Он не хотел остаться в темноте, не зная, куда идти, в то время как хитрые гномы скроются в потайном ходу, бросив чужеземцев в пещере на произвол судьбы.
Он почти бежал, обгоняя факел за факелом, пока, наконец, они со Сфандрой не оказались возле предводителя. Тот уже вступал в огромный зал, которым заканчивался подземный ход. Варвар и степная девушка выскочили из тоннеля и застыли, не в силах произнести ни слова при виде открывшейся перед ними картины.
Свод пещерного зала уходил далеко ввысь. Посреди темным блеском, точно ртутное, сверкало озеро. А вокруг молчаливой воды в мистическом порядке были разложены драгоценные камни, слитки золота, серебра, меди. С четырех сторон озеро охраняли золотые статуи, изображающие Кэн — или кого-то, очень похожего на Кэн, — только в отличие от той серой обезьянки, что хныкала в темноте тоннеля, эти были крылаты — из их лопаток росли перепончатые крылья, подобные крыльям летучих мышей. Раскинув неестественно длинные руки, четыре плакальщицы Кэн как бы заключали магическое сокровище в охранительный круг.