Золото гуннов
Шрифт:
Последние слова, слетевшие с аккуратных губок-вишенок журналистки, прозвучали двусмысленно. Вызвали снисходительную улыбку не только у Деловой, но и у коллег по перу. Двусмыслица?.. Бывает.
— Малюсенькая, возможно, и есть, но вам, уважаемые дамы, — отреагировала Делова, — она ничего не даст… Кстати, ничего, что дамами вас величаю? Обид не будет?
— Ничего… — пропела несогласная с «девочками».
— Да хоть горшком… — присоединились другие.
— Только дайте информацию, — потребовали едва ли не хором.
— Извините, но вы слишком рано пожаловали, — гранитной скалой стояла Делова. — К тому же, дамы, не забывайте и о таком понятии, как тайна следствия… Ничего не поделаешь, имеется…
— Да, ладно, знаем… — пропели с пренебрежением две или три дамочки. — Не первый раз замужем!
— Это хорошо, что знаете, — улыбнулась вежливо Делова. — Не придется мне читать, а вам слушать диспозицию статьи 161 УПК РФ. Время, видите ли, дорого. Жаль терять его на пустую пикировку. Ибо, как сказал один мудрец-философ, одна из самых тяжких потерь — это потеря времени.
И словно в подтверждение ее слов, на пороге кабинета вновь возник Семенов, который, извинившись за вынужденное вторжение, доложил, что прибыли представитель потерпевшего и специалисты.
— Пора проводить осмотр вещдоков, — демонстративно постучал он ноготком по циферблату своих часов. — Сотрудники музея прибыли. Нервничают… Говорят, что их дорогое время напрасно тратим…
— Вот видите, — вновь с сожалением развела руками Делова. — Тут хочешь, не хочешь, а расставаться приходится. Следственные действия, милые дамы, как скорый поезд, идущий четко по расписанию, как подошедшее тесто, ждать не могут… Требуют экстренного вмешательства. Немедленного принятия мер.
Это был уже не намек, а прямое указание, что настала пора представителям прессы покинуть кабинет следователя по особо важным делам. Те понимали, но уходить не спешили.
— Тогда разрешите хоть одним глазком взглянуть… на вещдоки, — озвучила желание всех коллег журналистка «Курской правды».
— И рада бы, да не могу. И мешать станете, и опять же тайна следствия. Возможно, несколько позже. Уж извините…
— Тогда хоть скажите, где, в каком месте нашли клад? Интересно же…
— И рада бы сказать, да сама пока не знаю. Это еще предстоит выяснить. Как и многое иное… Я уже сказала, что следствие только-только началось. Многое еще — «терра инкогнито»…
Дамы поняли, что «важняка» не уломать, и, поджав высокомерно губки, стали вставать со стульев, направляясь к дверям. Ни «спасибо», ни «до свиданья». И когда они уже были у дверей кабинета, Делова, словно вспомнив, поинтересовалась:
— Кстати, а кто это… успел проинформировать вас о данном уголовном деле?
— Да работники археологического музея, — за всех вновь отозвалась «Курская правда». — Те самые, которые нервничают…
— Вот оно как! — Некая тень умело скрываемого недовольства мелькнула по лицу следователя. — Явно поторопились, явно поторопились… Вы их уж извините… Случается… Но я постараюсь, чтобы они не пытались, словно жеребятки прыткие да неразумные, бежать впереди медленно ползущей следственной телеги.
Но «дамы» ее уже вряд ли слышали. Возмущенно тараторя и дружно цокая каблучками, они двигались по гулкому коридору УВДэшного здания к выходу.
Следственным действиям, как и действиям врача во время операции, спешка противопоказана. Впрочем, излишняя медлительность тоже. Не то, что «поспешишь — людей насмешишь»… То бог с ним. Тут куда важнее: судьбы человеческие решаются. И профессионализм, конечно. А потому осмотр вещественных доказательств в присутствии криминалиста, непрестанно фотографировавшего, понятых и представителей археологического музея да ученого сообщества славного града Курска длился несколько часов.
Делова скрупулезно вносила в протокол не только размеры предметов, их конфигурацию, но и мельчайшие индивидуальные признаки. Ибо в следственной работе мелочей не бывает. Все важно.
С линейкой и ученическим циркулем — порой требовалось провести радиальные замеры, — а то и штангенциркулем для измерения толщины золотых пластин орудовал Семенов. Майор был сосредоточен и внимателен. Именно он должен был все измерить и при этом не повредить. Даже лишней царапины не оставить.
Эксперт-криминалист, где мог, подсказывал следователям, давая короткие комментарии. Но больше молча жал на кнопку «цифровика», озаряя кабинет следователей бликами фотовспышки. Он еще захватил то время, когда милицейские криминалисты были вооружены старенькми отечественными «ФЭДами» и «Зенитами». Тогда фототаблицы сплошь были с черно-белыми фотографиями, а кончики пальцев экспертов желтыми от реактивов для проявления пленок и фоток. Но прогресс, хоть и медленно, дополз до милиции. Отечественным «ФЭДам» и «Зенитам» пришли на смену цифровые аппараты, правда, импортного производства. Зато фототаблицы стали цветными, красочными. И это обстоятельство, как нельзя лучше, пригодилось в данный момент. На фотографиях будет видна не только конфигурация предмета, его размеры, но и его цвет, и цвет камней, вставленных неведомым умельцем в него.
В формулировке названия предмета, в более точном описании его внешних признаков участвовали и эмоционально-восторженные специалисты музея. Для этого они вооружились всевозможными справочниками и фотоальбомами. И теперь спешно перебирали страницы, мягко шелестевшие под их пальцами, чтобы отыскать нужную. С таким же, как осматриваемый предмет, или похожим на него изображением. Это действо сопровождалось то краткими возгласами типа «Ух, ты!» или «Вот это да!», то неразборчивым бормотанием да чертыханием. Последнее говорило о досадных недоразумениях или о разочаровании ожиданий. И, конечно же, об эмоциональном накале.
И только понятые, как и положено статистам, молча отслеживали все манипуляции, производимые следователями и экспертом-криминалистом. Они в конце следственного действия скажут свое веское слово, поставив подписи под протоколом. И сие будет означать, что записано там все верно и не подлежит сомнению.
— Предмет в виде креста из металла желтого цвета, размерами… — начинал кудесничать над очередным шедевром древнего прикладного искусства Семенов.
«Предмет…» — ровным стремительным почерком записывала Делова в протокол очередное описание вещественного доказательства.
— Почему из «металла желтого цвета»? — в который раз с нескрываемым раздражением возмущался специалист по кладам Шмелев. — К чему все эти казуистические нагромождения и выверты?
— Потому, что из желтого, — не отрываясь от протокола без эмоций замечала Делова.
— А не из красного, белого, зеленого либо серо-буро-малинового, — с ехидцей добавлял криминалист Агафонов, как всякий уважающий себя эксперт, любивший точные определения, важные для дела, и не любивший вмешательства малокомпетентных в следственных и экспертных тонкостях лиц.