Золото и мишура
Шрифт:
— Да, и ты поправишься, дорогая…
Он взял ее руку, и в ответ Эмма чуть улыбнулась.
— Скажи, вот было бы забавно, если бы я и вправду была твоей дорогой!
— Это вовсе не забавно, это — правда.
На глазах у нее выступили слезы.
— Ох, Скотт, ты все играешь со мной. Но все равно хорошо, что ты приехал. Я хотела видеть тебя рядом.
— Я вовсе не играю с тобой, Эмма…
— Ты никогда меня не любил, — прошептала она, вновь закрывая глаза. — Весь наш брак был сплошным
— Вначале я не любил тебя, признаю. Я всего лишь считал тебя красавицей, но тогда я любил Чинлинг.
Эмма вновь открыла глаза.
— Теперь я знаю, почему: она проделывала с тобой все эти отвратительные вещи… «Нефритовая девушка играет на флейте»…
Глаза у Скотта округлились.
— Она рассказала тебе об этом? — шепотом спросил он.
— Да. И что же, тебе действительно нравилось? И ты на самом деле курил опиум?
Скотт покраснел, но не от гнева.
— Да, выкурил несколько трубок. И кроме того, Чинлинг действительно показывала мне все эти позиции. Признаюсь, мне они нравились. Но как только я встретил тебя…
— Ох, Скотт, — вздохнула Эмма. — Однажды ты как-то сказал, что я не очень-то похожа на девственницу. В данном случае ты не слишком-то похож на Ромео. Не нужно притворяться.
— Но я вовсе не притворяюсь! Я… — он поцеловал ее руку. — Я такой идиот, Эмма! У меня нет таланта говорить красивые слова, но я клянусь перед Господом Богом, что ты — единственная женщина в моей жизни. Я так заблуждался насчет Чинлинг. Я чертовски ревновал тебя к Арчеру.
— Арчер… — Эмма отвернулась, и по щекам ее потекли слезы. — Бедный Арчер. — Она посмотрела на Скотта. — Пообещай мне, что после того, как меня не станет, ты будешь хорошо относиться к маленькому Арчеру. Пообещай мне.
— Конечно же, обещаю. Но ведь ты не…
— И ты действительнобудешь его любить?
— Я уже люблю его.
— Скотт…
— Да?
— Знаешь, мне очень понравились те драгоценности, которые ты подарил — они такие замечательные. Но как только меня не станет, попроси папочку, чтобы он продал их и на вырученные деньги построил здесь, в Сан-Франциско, больницу. Городу очень нужна больница. И кроме того, мне хочется именно таким образом оставить о себе память. Ты сделаешь это для меня?
— Да, я сделаю все, что угодно, но ведь ты не умрешь!
Эмма закрыла глаза.
— Вот и хорошо. Кажется, что, помимо всего прочего, ты действительно добрый человек.
— Не такой уж добрый, и вообще, все эти разговоры кажутся мне сродни рытью собственной могилы. Ты должна бороться за жизнь!
— Я не против того, чтобы умереть. И ты не должен злиться на Чинлинг. Она сделала так, потому что все еще любит тебя. Любовь… Всю жизнь я жаждала любви, а вот теперь… теперь, судя по всему, любовь меня и погубила.
— У тебя сейчас слишком плаксивое настроение, — сказал Скотт, чувствуя нарастающее раздражение. — Если ты и умрешь, то разве что утонув в собственных слезах. А теперь прекрати эту сцену прощания у смертного одра и начинай бороться за жизнь.
Эмма открыла глаза, и он увидел, как в них полыхнул огонь.
— Какой же ты все-таки ужасный человек! — набросилась она на мужа. — Мучаешь, ругаешь меня, когда я умираю…
— Ничего ты не умираешь! — вскричал он.
— Да откуда ты знаешь?! — собрав силы, крикнула Эмма в ответ, хотя крик ее получился не очень громким.
Скотт выпрямился, улыбнувшись: теперь-то он знал, как можно спасти Эмму.
— И еще вот что. Раз ты отказываешься поверить в то, что я тебя люблю, я сделаю сейчас так, что ты настолько разозлишься на меня, что тебе будет уже не до смерти. Слушай. Твой разлюбезный Арчер вовсе не мертв, это я заплатил детективу за то, чтобы он сказал тебе о его смерти.
— Что?! — Эмма резко отняла голову от подушки. — Почему?!
— Потому что я знал: это единственный способ убрать его из твоей жизни. Потому что я люблю тебя и не желаю ни с кем делить. Я послал Одноглазого в Огайо, и он подкупил начальника тюрьмы, чтобы Арчера, часом, не выпустили оттуда.
— Не верю! — воскликнула она.
— Но это именно так. Я рассудил, что если они продержат Арчера за решеткой еще лет пять, ты позабудешь его.
— Ты ужасный человек! О, мой дорогой Арчер… Он жив? — Эмма попыталась встать с постели, но Скотт не позволил.
— До чего же я рад видеть, как ты понемногу отодвигаешься от могилы, любовь моя! Однако сейчас еще рановато подниматься с постели.
— Оставь меня! — сказала она, вырывая у мужа руку. — О, как я ненавижу тебя! Ты животное, ты лжец, притом отвратительный, мерзкий эгоист… Ох! — Схватив одну из подушек, Эмма швырнула ее в Скотта. Он схватил подушку, засмеялся и пошел к двери. Открыв ее, он увидел мрачные лица Феликса, Зиты, Дэвида и Кан До.
— Похороны отменяются, — ухмыляясь, объявил Скотт. — Моя любимая жена только что пережила новое рождение.
Тут что-то ударило его по затылку. Скотт нагнулся и поднял с пола предмет, каковым оказалась серебряная щетка для волос. Щетка Эммы.
Тут они услышали крик в спальне. Оттолкнув Скотта, Зита ворвалась туда и увидела, что Эмма стоит на коленях рядом с постелью.
— С вами все в порядке? — спросила Зита, склоняясь над ней.
— Кажется, я… — Эмма задыхалась, — кажется, я переоценила свои силы… несколько…
— Вам нужно лечь в постель и оставаться там, — твердым голосом сказала Зита, помогая Эмме подняться. — Вы очень больны.