Золото и мишура
Шрифт:
Когда слуги подали еще графин с изысканным белым мексиканским вином, дон Висенте Лопес-и-Гусман размышлял о только что услышанном. Затем тихо сказал:
— Может быть, сеньор, я и не прав. Возможно, в конце концов мы заключим сделку. Я готов поддержать вашу кандидатуру на выборах губернатора, а кроме того, я посоветую поступить так же и другим ранчеро, которые в лице Скотта Кинсолвинга получат себе друга и защитника.
Скотт был удовлетворен. «Если заложит землю, то у меня появится шанс, — подумал он. — И в один прекрасный день ранчо станет моим».
Он исходил из фундаментального американского постулата
Глава шестая
Дом номер 2 по Дюпон-гэ проступил из густого тумана, и Эмма поднялась по деревянным ступеням. Расположенный в самом центре Маленького Китая, этот дом был совершенно новый, возведенный менее чем за месяц в стиле тех домов, которые появлялись тут и там в Сан-Франциско, знаменуя собой бум городского строительства. По местным городским стандартам узкий трехэтажный дом считался элегантным: один из немногих в Сан-Франциско, он был выкрашен в белый цвет с голубой окантовкой. Эмма позвонила и на мгновение задумалась, что это такое — китайское чаепитие.
Почти тотчас же дверь открыл юноша-китаец, одетый в черный шелковый костюмчик, черные мягкие туфли; волосы у него были заплетены в косичку, которую венчала традиционная шапочка из черного шелка. Хотя у него было симпатичное лицо, у Эммы создалось впечатление что, несмотря на молодость, этот юноша уже начисто лишен невинности.
Он отвесил резкий поклон.
— Кинсолвинг-тайтай, добро пожаловать, — сказал он напыщенно на ломаном английском. — Входить, пожаласта.
Одетая в пальто из меха выдры и красивую голубую шляпку, Эмма вошла в дом. Юноша закрыл дверь и тотчас же запер ее на замок, после чего проводил Эмму через холл к зашторенной двери. Подняв штору, он открыл находившуюся за ней дверь, за которой оказалась гостиная, как определила Эмма. Выходившая окнами на маленький задний дворик с садом комната была обставлена мебелью в китайском стиле. Мало-помалу Эмма притерпелась к этому стилю и в последнее время находила его даже симпатичным. Эмма также обратила внимание на жирного каменного Будду возле камина; на коленях Будды стояла емкость, в которой дымились благовония. Струйки пряного дыма медленно поднимались к потолку. Несмотря на китайскую мебель, камин был выдержан в европейском стиле. Над ним висела явно не китайская картина: изображение несколько феминизированного Христа с огромными мечтательными глазами.
— Вы удивлены, что китайский девушка быть христианкой? — раздался мягкий высокий голос. Эмма обернулась и увидела Чинлинг — та стояла возле жардиньерки, в руках у нее был папоротник гигантских размеров.
На Чинлинг было плотно облегающее зеленое шелковое платье, украшенное серебряным драконом. Лицо было густо напудрено, губы ярко накрашены, волосы собраны в одну из сложных китайских причесок. Эмма почувствовала укол ревности: Чинлинг была восхитительна. Теперь Эмме стала понятна тяга Скотта к этой китаянке.
— Да, в некотором роде я удивлена, — ответила Эмма.
Чинлинг, улыбнувшись, пошла навстречу, протягивая руку для пожатия.
— Я хочу сделаться настоящий американка, а все американки есть христианки. Это очень приятная религия. Иисус так приятный мужчина, простивший все свои враги, хоть я не совсем понимать непорочное зачатие. А
— Нет, для меня это слишком сложный вопрос. Но ведь я вовсе не христианка, я — еврейка.
— Ах вот как, — сказала Чинлинг, хотя лицо ее выразило при этом некоторое смущение. — Это тоже есть хорошая религия. Благодарю вас, что пришли сюда. Я раньше думать, что вы есть мой враг, но я разговаривать с Иисусом, и он говорить мне: «Будь благорасположена к Кинсолвинг-тайтай». Я надеюсь, мы будем дружить?
Эмма улыбнулась.
— Конечно, почему бы нет?
— Крейн, возьми у тайтай пальто. Очень хороший пальто, и мне также нравится ваш платье. Это есть из магазин «Де Мейер»?
— Да, это платье сшито графиней Давыдовой.
— Я любить ее платья. Я иногда носить европейский стиль, иногда китайский. Хотите сейчас взглянуть мой ребенок?
— Пожалуйста.
Хозяйка сказала юноше несколько слов по-китайски. Крейн поклонился и торопливо вышел. Чинлинг приглашающим жестом указала Эмме на плетеное кресло.
— Крейн [14]— мой слуга. Его так называть в честь птицы, потому что журавль в Китае считаться символ долголетия. Крейн есть очень талантливый мальчик. Он прошел курс военный искусство, у него прекрасный тело. Он сирота, сын девушка Синсонг…
— Чейсын?
— Той девушка, что продает радость мужчинам. Она умирать, когда Крейну было девять лет. Перед тем как отправиться в Китай, моя мать нанять его, чтобы защитить меня. Он есть очень преданный мальчик, очень преданный.
Тут Эмма услышала плач ребенка. Возвратился Крейн, держа на руках Стар, и показала ее Эмме.
— О, она изумительна! — воскликнула Эмма.
— Красивый папочка, красивый мамочка — ребенок должен быть красивый тоже, разве нет?
— Да, она просто восхитительна.
— Вам нравится ребенок?
— Очень.
Вновь Чинлинг сказала что-то Крейну по-китайски, и тот стремительно, как и принес, унес ребенка. Чинлинг уселась рядом с Эммой.
— Мы будем пить чай со специальный пирожные, которые я сама делать. Не желать ли трубочка ah pin yin?
— Что?
— Опиум. У меня есть самый лучший — «патна», из самой Индия. После «патна» не будет никакой головная боль, одни только сладкий сны.
Эмма была несколько шокирована. Хотя ей и было известно о широко распространенной среди «поднебесников» привычке курить опиум, но ей как-то и в голову не приходило, что Чинлинг тоже употребляет это зелье.
— Я… гм… думаю, нет, спасибо.
— А Скотт, он все еще курить?
На этот раз Эмма была не просто «несколько шокирована».
— Мой муж? Он курил опиум?
— Ну конечно! Не всегда, однако достаточно часто.
— Нет, теперь он больше не курит.
Чинлинг улыбнулась.
— Вы так удивлены? Я могу рассказать про Скотт немало такого, что вас шокировать. Но, может быть, вы не хотеть слушать про это?
У Эммы внутри все напряглось: так ей хотелось узнать.
— И что, например? — спросила она после некоторой заминки.
Но как раз в эту минуту вновь вошел Крейн, держа в руках серебряный поднос, на котором стояли серебряный чайник и серебряные чайные принадлежности. Поставив поднос на восьмиугольный столик напротив Чинлинг, он бросил быстрый взгляд на китаянку.