Золото и мишура
Шрифт:
Глаза его холодно блеснули.
— О да, этот лихой мистер Коллингвуд! — Скотт выпустил ее руку и выпрямился. Пройдя к изножью постели, он обернулся к ней. — На Маркет-стрит есть один первоклассный сыщик по имени Горацио Доббс. Я предлагаю тебе нанять его, чтобы он выяснил, что случилось с мистером Коллингвудом. Правда, сыщик возьмет немало, да и времени ему потребуется не меньше месяца, однако к тому времени, когда ты родишь ребенка, у тебя уже будут какие-нибудь новости о его фактическом отце. По крайней мере, это даст тебе некоторое успокоение. Я ведь понимаю,
Эмма улыбнулась одной из самых своих очаровательных улыбок.
— О, Скотт, большое спасибо. Ужасно мило с твоей стороны!
Он мрачно кивнул.
— Будучи твоим мужем, я не могу выразить, как я рад, что смог вызвать на твоем лице столь сладкую улыбку. Ну а теперь, поскольку ты на такой стадии беременности, когда становится несколько, так сказать, неловко заниматься любовью, я отправлюсь на диван в библиотеку. Доброй ночи, Эмма.
Тотчас с ее лица исчезла улыбка.
— Ты ожидаешь от меня, чтобы я была леди, а сам не можешь хотя бы постараться быть джентльменом.
— О, я стараюсь, Эмма. Ведь если бы я не прилагал адских усилий к тому, чтобы быть джентльменом, то я вогнал бы твои прекрасные зубки в твое прекрасное горлышко.
Глава четвертая
— Ну и как же мы назовем газету? — спросила Чикаго, запихнув в рот несколько шоколадных конфет. Она развалилась в шезлонге в своих апартаментах, глядя на Дэвида Левина, который стоял у изножья и мял в руке грязную шляпу.
— А что, если «Бюллетень Сан-Франциско»? — спросил Дэвид, темно-рыжая запущенная борода которого доставала сейчас почти до второй пуговицы на рубашке, скрывая галстук. Для Дэвида это было немаловажным преимуществом, поскольку у него был всего лишь один галстук, да и тот выглядел не лучшим образом.
— Звучит, по-моему, неплохо. Соседний дом принадлежит мне, так что на первом этаже ты мог бы устроить офис. Для тебя это будет бесплатно. Спать можешь в задней комнате, можешь также пользоваться нашими уборными. Таким образом, тебе не придется беспокоиться о выплате за аренду помещения. Я говорила уже, что нашла один подержанный пресс, который можно будет купить за восемь сотен золотом. Что еще тебе понадобится для работы?
— Чернила, разумеется, и бумага. Наборная машина будет нужна, не знаю вот только, сможем ли мы ее раздобыть. Ну и несколько мальчишек, чтобы разносили газету.
— Для этого мы используем «поднебесников». Они дешевы, как грязь на дороге. А какое бы ты хотел жалование? Только не пытайся меня ограбить, потому что, мол, все равно она богатая.
— Ну… скажем, сотню в неделю?
— Восемьдесят. Бери или проваливай.
Дэвид пожал плечами.
— Беру.
Он бы обрадовался и пятидесяти. Дэвид находился сейчас в отчаянном положении. Добравшись наконец-то до Сан-Франциско, он, как и Эмма, был потрясен тем, какие тут примитивные условия жизни. Однако в то же самое время он сразу понял, какие горизонты открываются для писателя в городе, где нет ни одной газеты. С романом может ничего
— Наша редакционная политика тебе известна, — продолжала между тем Чикаго. — Главное — это дискредитировать Скотта Кинсолвинга и сделать так, чтобы наш парень прошел в губернаторы.
— Поверьте, дискредитация Кинсолвинга доставит мне большое удовольствие.
— Ага, я знаю, ты ненавидишь его, потому что он увел у тебя девчонку. А мне нравятся ненавистники. Потому, думаю, тебе это местечко очень даже подойдет. Только вот как быть с миссис Кинсолвинг? Ты же мне говорил, когда недавно напился, будто все еще любишь ее. Это так?
В глубине души Дэвид корчился, как червяк.
— Нет, — выдавил он наконец. — Когда «Императрица Китая» причалила в здешнем порту и матросы начали трепать языками про то, что происходило, пока огибали Южную Америку… о том, что Эмма спала с Кинсолвингом задолго до того, как они поженились… — Тут Дэвид закусил губу. Известие об этом тогда прямо-таки потрясло его. — Словом, когда я узнал, всякая любовь к Эмме, какой бы сильной она ни была, тотчас же умерла. Эмма де Мейер — это просто оппортунистка и сука, так что не думаю, чтобы даже спьяну я мог говорить о любви к ней.
Чикаго отправила в рот очередную конфету. «Ну и занюханный же он, — подумала мадам, глядя на Дэвида. — Тощий и грязный. Но в нем горит огонь. Именно такой нам и нужен…»
— Мм… Вот такой линии и держитесь в своих редакционных статьях, Дэви. Таким образом мы дискредитируем всю их чертову компанию с Ринкон-Хилл.
«Неужели я и вправду смогу сделать такое по отношению к Эмме?» — ужаснувшись, подумал он и вспомнил, какую боль причинило ему известие, что она выходит замуж за Скотта. Не без помощи огромного количества спиртного заглушал Дэвид в себе эту боль. Сначала Эмма втоптала его чувства в грязь, связавшись с тем мужланом Арчером, а теперь вот Скотт. «Да, я на самом деле ненавижу ее», — подумал Дэвид.
— Теперь вот еще что, — облизывая липкие пальцы, сказала Чикаго. — Я заметила, что ты все время пялишься на моих девочек. Хочешь получить одну из них даром? Это — одна из конфеток, которую получают те, кто работает на меня и Слейда. Ты ведь не можешь на свою зарплату позволить себе моих девочек. Хотя ты и не заслужил пока что этой милости.
— Ну, это было бы… было бы неплохо.
— Кандидатура есть на примете?
— Красотка, которую зовут Летти.
Чикаго прищелкнула языком.
— А у тебя неплохой вкус, детка, но это — высший сорт. Летти — женщина Слейда. Никто больше не смеет прикасаться к ней. Выбирай другую.
— Тогда эту, рыженькую, Бетти, кажется?
— Эта девочка приехала из Сент-Луиса. Славная. Правда, она очень занята, так что тебе придется как-то приноровиться к ее расписанию. Она в ночь зашибает до двух «штук». А один извращенец из Плейсервилля заплатил ей три сотни баксов только за то, чтобы дотронуться до ее трусиков, черт побери! Представляешь?