Золото и мишура
Шрифт:
— Разумеется! — воскликнула Эмма, сжав Зиту в объятиях. — Вы член нашей семьи!
— Полагаю, для вас не является секретом тот факт, что мы с вашим отцом стали близки…
— Не секрет вовсе, и я в восторге от этого.
— Да, Америка — совершенно особенная страна, в которой не считается постыдным быть дочерью портного, пусть даже и придворного. Почему бы мне не обосноваться здесь и не сделаться лучшей портнихой Сан-Франциско?
— Превосходная мысль!
— Ваш отец пообещал выделить мне в будущем Торговом центре, который он и капитан намерены здесь выстроить,
— О, Зита! — воскликнула Эмма и снова обняла ее. — Думаю, что это было бы просто великолепно!
— Но, прошу заметить, что и цены у меня будут выдающиеся!
— Ох, Зита, я благодарю Небеса за то, что вы приняли именно такое решение. Без вас мне было бы здесь так одиноко.
— Но ведь у вас, моя дорогая, есть такой красивый муж!
Улыбка на лице Эммы потухла.
— О да, есть. — Она подошла к угловому, обращенному в сторону залива окну и посмотрела на Тихий океан. — А вы знаете, где находится Скотт в эту самую минуту? — ровным голосом поинтересовалась она.
— Нет.
— Ставлю тысячу долларов, что он сейчас у этой своей китаянки, представляете?! Сегодня у меня первый день в новом для меня городе, а он через каких-нибудь десять минут, словно мартовский кот, исчезает из дома, чтобы увидеть свою чертову сожительницу! Убить его готова!
Зита подошла и обняла Эмму.
— Возможно, дорогая, вам придется привыкнуть к этому.
Эмма повернула голову, и Зита увидела в ее прекрасных глазах такую печаль, которой не видела никогда раньше.
Час спустя Эмма вылезла из ванны. С некоторой даже гордостью Кан До называл ванную комнату особняка первым в Калифорнии «теплым туалетом». Присев к туалетному столику, Эмма принялась расчесывать волосы. Впервые более чем за год ей удалось вымыться по-настоящему: на кораблях Эмма могла позволить себе разве что обтирания влажной губкой. Но даже то удовольствие, которое доставила ей ванна, не могло развеять охватившее Эмму уныние. Какой бы там ни был прекрасный вид за окном, все же особняк более всего напоминал собой полупустую огромную могилу.
Когда-то будет у Зиты швейная мастерская, но пока что в распоряжении Эммы были всего только два платья, которые налезали на ее сильно раздавшуюся фигуру. Может, и вправду у Калифорнии золотое будущее, однако грубая реальность сегодняшнего дня заключалась в том, что волею судьбы Эмма оказалась в захолустном городе, где не было ни приличного общества, ни культуры. А хуже всего — тут не было любви. Тот факт, что Скотт сразу же отправился к своей Чинлинг, несомненно доказывал, что ее замужество было сплошным фарсом. В недели, последовавшие за их свадьбой, состоявшейся в Буэнос-Айресе, она пыталась убедить себя, что Скотт действительно любит ее и что образ Чинлинг постепенно тает в его сознании, как привидение. Теперь настало время признать горькую истину, что Эмма была наивной дурочкой. Сначала Антон Швабе, теперь вот Скотт — два пустых, лишенных любви замужества.
Она опустила гребень и через
Эмма открыла глаза и сжала кулаки. Ну и черт с ней, с этой судьбой! Она станет хозяйкой своей судьбы! Наверняка должен быть какой-нибудь способ вернуть Арчера. И уж тогда Эмма смогла бы сказать своему рыжему, ни во что не верящему супругу все, что она в действительности о нем думает! А что в действительностиона о нем думает?..
— Эмма!
Обернувшись, она увидела в дверях Скотта. Он снял капитанскую форму, и Эмма впервые увидела его в так называемой цивильной одежде. К своему удивлению, она вынуждена была признать, что он, оказывается, обладает неплохим вкусом и одет даже с некоторым изыском. Она также была удивлена, увидев на его щеке повязку.
— У меня есть для тебя кое-какие подарки.
Он вошел в комнату, за ним — Кан До и два других облаченных в ливреи «поднебесника» с большими коробками, которые они положили на постель.
— Что с твоей щекой? — спросила Эмма, когда Скотт подошел к ней.
— Был в доках, и на меня прыгнула кошка. — Ложь была столь очевидной и безыскусной, что Эмма едва не рассмеялась ему в лицо. Скотт тотчас же сменил тему: — Когда месяц назад мы были в Сантьяго, я попросил твоего отца купить вот это для меня. Но сразу я тебе не показал, а решил оставить до первой ночи, которую мы проведем в нашем новом доме.
С этими словами Скотт протянул Эмме черную коробочку. Открыв ее, она увидела внутри кольцо с большим изумрудом, окруженным бриллиантами.
— Позволь, я сам тебе его надену, — сказал Скотт. — Это твое обручальное кольцо. Несколько, признаюсь, поздновато, ну да ничего. Я дарю его тебе вместе со всей моей любовью.
Эмма молча наблюдала за тем, как он надевал ей кольцо на палец. Скотт попытался поцеловать жену в губы, но она чуть отвернулась, подставляя щеку. Скотт отступил на полшага, нехорошо взглянув на нее.
— Вижу, что благодарность прямо-таки переполняет тебя!
— Кольцо замечательное.
— Твой отец объяснил мне, что изумруды — это самые мягкие из драгоценных камней… Их можно даже поцарапать. Он советовал мне купить кольцо с бриллиантом, потому что бриллианты очень крепкие, но я подумал, что ты предпочитаешь изумруд. Возможно, я был неправ…
— О нет! А что в этих коробках?
Эмма подошла к постели. Кан До открыл крышку одной из коробок, вытащил оттуда рулон превосходного зеленого шелка и, отмотав немного, продемонстрировал Эмме переливчатую материю.