Золото Ларвезы

Орлов Антон

Если амуши понесет от человека, произойдет то же самое, но во внешности ее ребенка будут людские черты: ступни поменьше, руки покороче, вместо когтей плоские ногти. А человеческие женщины рожают детей от амуши обычным для себя способом, и внешность у тех почти людская, но среди волос на голове попадаются травинки. Из таких полукровок получаются отличные засланцы – главное, намотай платок или тюрбан, да не забывай выдергивать проклюнувшиеся ростки.

Венша, хоть и была дамой, кавалеру Куарри ни в чем не уступала.

– Ладно-ладно, я к тебе с поручением, я всего лишь почтовый

голубь! – промолвил тот, растянув безгубый рот в ухмылке до ушей. – Почтальонов не убивают, иначе письма не получишь!

Стилет у него в пальцах так и вертелся, словно блестящее тонконогое насекомое пыталось вырваться на волю. Венша тоже так умела.

– Ядовитое письмо от твоей повелительницы? Ишь, какой чести я удостоилась! И как же ты заставишь меня взять его в руки?

– Письмо не ядовитое и не тебе, а твоему повелителю от моей повелительницы. Если передашь его по назначению, Лорма, возможно, простит твою провинность.

– Она сама об этом сказала?

– Ты ведь хочешь заслужить прощение царицы?

– Ты не ответил на вопрос, любезный Куарри! Она говорила об этом или нет?

– Могу поспорить на три зуба с моего любимого балахона, она имела это в виду.

– Ах, вот как…

Чистокровные амуши лгать не способны, а вурвана хоть правду скажет, хоть соврет, один крухутак ее разберет, так что письмо вполне может оказаться отравленным или зачарованным. Ясно только, что оно и впрямь адресовано Тейзургу. И Венша могла бы поставить трех самых красивых стрекоз со своего балахона против трех самых завалящих зубов с балахона Куарри, что Лорма вовсе не поручала ему передать эпистолу через придворную даму. Небось велела вручить лично князю, но посланец перетрусил, вот и измыслил окольный путь.

– Куарри, недосуг мне с тобой лясы точить. Да и тебе неблизкий путь предстоит – в Лярану, пред очи моего повелителя… Интересно, что будет, если ты попадешься на глаза рыжему магу Хантре, который оч-ч-чень недоволен тем, что вы творили в Аленде? Уйдешь ли оттуда живым, вот вопрос… Ну, да я об этом скоро узнаю.

– Венша, отнеси письмо ты, – поразмыслив, капитулировал оппонент. shy;- Забагдой клянусь, это всего лишь бумажка в запечатанном конверте, для тебя в этом нет ничего опасного!

– А чем отблагодаришь? – ухмыльнулась Венша.

– У меня есть зачарованные корешки сабу для любовного зелья, которое всякого человека заставит поверить, что перед ним не амуши, а нежная пышнотелая девица. Почти всякого, не считая таких, как твой повелитель и его рыжий приятель.

Она фыркнула:

– Оставь себе, вот уж не интересуюсь!

Зачем ей корешки сабу, если она и в своем истинном облике пользуется успехом у демонов Хиалы, стерегущих кофейные плантации в Ляране?

– Тогда чего ты хочешь за эту небольшую услугу?

– Небольшую? По тебе не скажешь… Давай сыграем, будто бы ты крухутак, а я будто бы выиграла у тебя игру в три загадки, да не одну, а целую дюжину?

– Венша, ты хуже Лормы! – возмутился Куарри.

Сторговались на полудюжине вопросов.

Наутро она отправилась в обратный путь. В котомке у нее лежало письмо для Тейзурга, ходячий чайный сервиз, завернутый в тряпье, чтоб не побился в

дороге, да еще несколько нужных вещей, изготовленных мастерами келтари. Вдобавок теперь Венша знала, что случилось в тот день, когда она бегала в Нухават – и с ней, и со всем остальным сонхийским народцем.

Этот сон был хуже всех предыдущих вместе взятых, хотя Несотворенный Хаос в этот раз не снился, о нем всего лишь упомянули в разговоре. Но осталось ощущение, что скоро случится что-то непоправимое, а он не смог это предотвратить. Стоило открыть глаза – и олосохарское солнце без остатка спалило неясную картинку, однако это ощущение никуда не делось.

Снилось, что он «у себя дома» – хотя дома он в Сонхи, а в Сонхи у него своего дома нет. Но эта комната была ему хорошо знакома, и тех, кто там находился, он тоже знал. Двое детей лет десяти-одиннадцати – мальчик и девочка, и девушка-подросток постарше, с гривой вьющихся рыжих волос, на кого-то похожая чертами лица. Так и не понял, на кого.

Все трое выглядели угрюмыми.

– Они ничего не смогли сделать, – произнесла старшая. – У них не получилось открыть эти Врата, хотя много раз пробовали. В другие места открываются, а туда нет.

Мальчишка сосредоточенно молчал, словно что-то обдумывал, но до сих пор ничего не придумал. А у младшей девочки было такое выражение, как будто она хочет сказать, но никак не соберется с духом.

– Зибелдон говорит, их туда не пускают, – добавила рыжая. – А Стив пытался выбить эти Врата, но даже он не смог. Должен быть какой-то обходной путь… Если подобрать нужный код доступа, Михас, как ты думаешь?

– Это не код, – насуплено отозвался Михас. – И Стив бы взломал любую прогу, если бы там было что ломать.

Темноволосая девочка с двумя хвостиками и лицом печального мышонка смотрела на них так, словно что-то буквально рвется у нее изнутри, и в то же время ей очень страшно.

– Тим, ты что-то знаешь?

– Да… – она судорожно вздохнула, словно перед прыжком в воду. – Мар, помнишь, я тебе рассказывала… И тебе тоже… Как я играла с крухутаком в три загадки, и он спросил про Врата, а я сказала про Врата Перехода и Врата Хиалы, но то и другое было неправильно… Ну так вот… Эдмар потом сказал, что есть еще третьи Врата.

– Какие?! – почти одновременно выпалили Мар и Михас.

– Они называются Врата Хаоса, – после паузы, словно через силу, прошептала Тим.

«Нет!!!»

Он крикнул это вслух? Во всяком случае, все трое повернулись в его сторону, но он уже их не видел, а видел тростниковый навес, под которым работники прятались от солнца. Пахло потом, давно не стираной одеждой и строительным раствором. Вяло жужжала муха, норовившая сесть кому-нибудь на лицо.