Золото Маккенны
Шрифт:
В отчаянной попытке ускользнуть от безрассудной индианки, Маккенна стал оглядываться по сторонам и увидел, что одним рукавом, окаймлённым тростником, озерцо вытягивается к водопаду и образует тёплую лужицу стоячей воды. Этот путь он и избрал, надеясь как можно скорее достичь берега и добраться до одежды. Он почти доплыл до песчаного пятачка, но Салли уже оказалась рядом и мешала ему встать в неглубокой воде. И здесь, в тёплой, прогретой солнцем бухте, она, скрытая высокой травой от Маль-И-Пай и остальных, крепко прижалась к Маккенне, издавая яростные горловые звуки, предлагая своё тело со звериной страстью. Невероятным усилием Маккенна оторвал от себя женщину и, швырнув её в воду, вышел на берег. Салли выскочила за ним вслед и вновь обвила руками. Старателю пришлось грубо схватить её за плечи и яростно стряхнуть с себя извивающееся, будто в горячке, тело. Салли упала.
Всё ещё задыхаясь, с расширенными зрачками, Хеш-ке поднялась, оглядела заросли травы и кусты и, внезапно отпрыгнув, скрылась из вида. Маккенна слышал, как её босые ноги шлёпали по камням: женщина спускалась по каньону. И вот наступила полная тишина. Только жужжание мушек, да говорок горной куропатки, да плеск воды… Маккенна снова вернулся в озеро, выбрался на берег, оделся и присоединился к Пелону и Маль-И-Пай, сидевшим у костра. Его не покидало предчувствие, что с Салли случилось нечто ужасное. Но он не мог поделиться мыслями с Пелоном и старухой.
Взяв кусок пахучего мяса и чашку скверного кофе, он хмуро стал есть и пить под взглядами бандита и старой карги. Они ждали возвращения Салли.
Прошло полчаса, а она так и не соизволила появиться. Маккенна окончательно разнервничался. Пелон и Маль-И-Пай почувствовали неладное. Теперь они смотрели на него больше с подозрением, чем с любопытством. Наконец, бандит решил высказаться напрямую:
— Ну, и что там между вами стряслось?
— Ничего!.. Клянусь!
— Что случилось? — повторил Пелон.
— Я же сказал — ничего.
— Она за тобой гналась. Мы видели. Вы оба уплыли в боковой рукав. Мы её знаем. Она старалась тебя достать. Взять тебя, быть с тобой. И нам показалось, что ты думаешь о том же.
— Ничего подобного! Мне становится жутко от мысли о ней!
Сверкая глазами, бандит наблюдал за белым.
— Что там произошло? — в третий раз потребовал он ответа.
Маккенна понимал, что теперь ему следует быть как можно более осторожным. Пелон и Маль-И-Пай могли дать волю своим диким инстинктам. Напряжение возрастало. Старая скво теперь тоже, не отрываясь, смотрела на Маккенну.
— Я отказался от неё, — наконец сказал белый. — Она не отставала. Мне пришлось отбросить её. Она упала. Поднялась и взглянула на меня, как затравленная пума. Потом нырнула в скалы. Стала спускаться куда-то по каньону. Я не видел — куда. Только слышал шаги. По-моему, куда-то в ту сторону.
Пелон сурово взглянул на Маль-И-Пай и вскочил.
— Боже мой, амиго! Тебе следовало предупредить меня раньше. Скорее! Может, ещё успеем…
— Куда? — удивился старатель, поднимаясь.
— Забрать её у него! — задыхаясь, крикнул Пелон. — Ведь Салли пошла отдать то, что предназначалось тебе, тому тупому индейцу. А он не умеет обращаться с женщинами!.. Не умеет! Мозгов-то у него, как у пятилетнего ребёнка! Салли доведёт его до безумия!
Он бросился было в сторону сторожевого пункта, но тут же остановился. Маккенна тоже остановился, едва не ткнувшись ему в спину, и посмотрел на тропу, ведущую с луга в каньон.
Из тёмной расселины на яркий солнечный свет выходил Хачита. На руках великана, бесстыдно нагая, бессильно свесив руки и ноги, лежала Салли.
— Люди! — скорбно вскричал Хачита. — Она мертва!..
Щит Микки Тиббса
Как обычно — бессвязно и запинаясь — Хачита поведал, что произошло. Пелон не ошибся. Гигант не был знаком с женскими уловками. Он вообще не имел понятия, как следует обращаться с женщинами. Он был столь велик и глуп, так робок с женщинами, что они обходили его за версту, а он не мог себя заставить к ним подойти. Салли до этого момента на него и не смотрела. И вот она прибежала в каньон, где Хачита поджидал Микки Тиббса. Появилась, вся залитая солнечным светом, совершенно нагая, двигаясь так, что любой мужчина поневоле стал бы думать о самых низменных вещах.
Но даже тогда Хачита лишь поприветствовал её да посоветовал убраться: ведь он — на страже! Салли только рассмеялась и погладила его, а потом заставила его положить руки ей на грудь и… Ну, вот… Так получилось… В следующую секунду они уже летели в горячий песок и начали кататься, обнимаясь, рыча и подвывая, как два диких зверя, и вдруг… Хачита обнял её за шею… Только обнял и покрепче прижал, но услышал что-то… что-то похожее на «хрусть». Салли осталась лежать… Не мигая, смотрела куда-то вдаль и, одновременно, — словно в себя. В глазах её больше не было жизни: Йосен взял её душу… Пока великан рассказывал, Маккенна опустился на колени перед обмякшим телом Салли. Подняв голову, тут же опустил её. По тому, как она скатилась с его руки — подбородком вверх, под невероятным углом — Маккенна понял: Хачита в неистовстве первого любовного опыта просто-напросто сломал женщине шею. Хачита — как и Пелон, и Маль-И-Пай — со страхом ожидал приговора. Они повернулись к Маккенне, надеясь на чудо, на то, что белому хватит умения оживить это безжизненное тело. Шотландец был поражён, увидев, как огромный апач рыдает, будто ребёнок. Никогда до этого он не видел апача плачущим. Собственно, как и Маль-И-Пай, как и Пелон. Здесь знали, как слезятся глаза от пыли или песка, но чтобы под влиянием чувства?.. Да ещё на людях? Конечно, ни женщину, ни мужчину нельзя было упрекать в том, что в такой момент они поддались настроению и выказали слабость. Но по-настоящему реветь? Лить слёзы ручьём? О таком в стране апачей не слыхивали. Маккенна сообразил, что Пелону и Маль-И-Пай страшно неудобно перед ним за соплеменника, поэтому он отвернулся.
— Друг мой, — сказал он громадному апачу, — нельзя ли нам отойти и поговорить? Можешь высказать мне всё, что у тебя на душе. Или просто помолчать. Посидим, чтобы воспоминание об ужасном происшествии развеялось, как дым. В том, что случилось с этой несчастной, твоей вины нет. Если хочешь, я постараюсь объяснить, почему. Ты ведь знаешь, что твой друг, погибший у Скаллз, доверял мне, Хачита. Знаешь или нет?
Тут он схитрил. Конечно, он не знал, как к нему относится Беш. Но Маккенне казалось, что молодой воин отвечает на его симпатию и расположение. И оказался прав.
— Да, — ответил Хачита, поднимая необъятную голову и растирая рукой слёзы, — это правда. Мой друг, который погиб там, у колодца, говорил мне: если что-либо случится с ним, я могу тебе довериться. Он говорил, ты — хороший белый. Он сказал мне ещё кое-что — не про тебя, но тоже важное. С того самого момента, как он упал, я всё пытался вспомнить. Но ведь ты же знаешь: с моим скудным умом…
— Твой ум не так уж скуден, — ответил Маккенна. — А теперь давай присядем вон там, у тополей, и выпьем кофе.
Хачита покорно кивнул, и они двинулись к деревьям. Но Пелон уже пришёл в себя. Внезапно вынырнув из-за спины Маккенны, он сипло проговорил:
— Минуточку! Не много ли ты тут себе позволяешь? Ты ещё ничего не сказал мне о сестре. Отчего она умерла?
— Шея, — ответил Маккенна. — В припадке страсти Хачита сломал ей шею. Свернул, как цыплёнку. Можешь сам пощупать. Но ведь он не знал, что делает. Тут нет его вины.
— Да знаю я, знаю. Чёрт побери! Ты не должен был мне этого говорить!