Золото Маккенны
Шрифт:
— Что это тебя вдруг заинтересовал цвет его кожи, а? — ухмыльнулся Пелон. — Что, индейская кровушка взыграла? Рассерженные предки стали тыкать в тебя раскалёнными головешками?
— К чёрту тебя с твоими шутками… Начинай делить золото! На четверых, — отрезал Микки. — Я хочу забрать золотишко и убраться отсюда. Кстати, и остальным советую: надо разобрать золото и разъехаться разными тропами. И побыстрее. Ты ведь знаешь…
— Ничего подобного! — рявкнул Пелон. — Не хочу об этом слышать! Мы пришли сюда, как друзья и партнёры, и уйдём, как друзья. Пока мы вместе — мы сила! Поэтому останемся вместе.
— Не знаю, не знаю, — хитро промямлил Маккенна. — Надо бы подумать… Гнаться за людьми, едущими в четырёх разных направлениях, тяжелее, чем за одним отрядом. Мне бы тоже хотелось забрать золото и убраться.
Пелон пронзил его взглядом.
— То есть вместе с девушкой? — спросил он.
— Да, с ней.
— И с её долей?
— Конечно.
— Ха-ха-ха-ха-ха! Чудненько! Как видишь, меня всё ещё смешат твои шутки, Маккенна, хоть они и однообразны, и начали приедаться. Ха-ха-ха-ха-ха! Ну, а теперь — все по одеялам! Утром будем делить золото и разъезжаться. Без пальбы, без драки.
Держа правую руку под накидкой, он наблюдал за Маккенной и Микки.
— Конечно, начальник, — согласился Маккенна. — Нет ничего лучше хорошей порции сна: он прочищает мозги. Никто не умеет убеждать лучше тебя.
Микки снова промолчал. Он хмуро стоял, держа правую руку на весу: в руке поблёскивал винчестер, и большой палец лежал на курке.
Маккенна взял одеяло, которое ему подала Фрэнчи. Напротив них устроился Хачита: он сидел на голой земле, скрестив ноги. По бокам молча примостились Микки и Пелон. Маль-И-Пай развела в старом кострище огонь и поставила на него кофейник. Было часов десять вечера; время тянулось, как смола. Что-то принесут им ближайшие часы? Маккенна счёл необходимым предупредить Фрэнчи.
— Первый солнечный луч появится сразу после четырёх, — прошептал он. — Спать нельзя. Понятно?
Девушка сжала его руку и придвинулась поближе.
— Да, — ответила она. — Меня уже предупредили.
— Кто?
— Маль-И-Пай, конечно! Она именно поэтому занялась кофе. И сказала, чтобы я тебя предупредила: она делает его для тебя.
Маккенна бросил взгляд на старую каргу. Она подмигнула в ответ. Значит, теперь у него была уверенность — до утра они доживут…
— Спокойной ночи, матушка, — крикнул он матери Пелона Лопеса. — До утра! Хаста маньяна.
— Хаста маньяна, — проворчала старуха. — И — к чёрту…
Сюрприз
Маккенна страшно удивился, увидев, что Пелон и Микки, которые начали пить кофе вместе с ним, уже в скором времени клевали носами. А через полчаса их сморил сон. От костра отделилась тощая фигура Маль-И-Пай. Она плюнула на Микки, а Пелона укутала одеялом.
— Он хороший мальчик, — извиняясь, проговорила она. — И не то, чтобы мне очень уж хотелось подсыпать ему в кофе снотворное… Просто он не оставил мне другого выхода.
— Теперь мы — твои должники, мамаша. Ты спасла наши жизни. Если удастся выбраться отсюда живыми, я найду способ тебя отблагодарить.
— И я! — подала голос Фрэнчи.
Маккенна удивлённо воззрился на девушку.
— Ты понимаешь меня? — спросил он. — Значит, скрывала, что знаешь испанский?
— Ничего я не скрывала. Побудешь рядом с Маль-И-Пай — и в школу ходить не надо. Вот и всё.
— Ничего себе! — восхищённо пробормотал Маккенна.
— Времени почти нет, — энергично проговорила девушка. — Давай собираться.
Она поднялась, но Маккенна не двинулся с места.
— И куда, по-твоему, мы отправимся? — спросил он.
— Подальше отсюда. Золото мы поделили. Эти спят. Маль-И-Пай им объяснит, что, пока они спали, мы сделали ноги.
— И как же ты хочешь доставить золото наверх, а? — язвительно осведомился Маккенна. — Обе наши доли весят столько же, сколько взрослый мужчина — и довольно большой. То есть нашим коням придётся тянуть вверх лишнего человека. Пелон и Микки поймают нас ещё до того, как мы доберёмся до фургонной дороги. Завтра к этому часу мы с тобой будем мертвы, как эти скалы.
— Если верить Маль-И-Пай, мы и так погибнем.
— Это верно. Но можно придумать что-нибудь ещё. У нас впереди целая ночь.
Фрэнчи Стэнтон прожгла его взглядом:
— Глен, это ты говорил ещё в нашу первую ночь, тогда, в Удивительной Траве. С того самого времени ты только и делал, что сидел и думал.
— Да, я такой, — признал Маккенна.
— А я — нет!
— Это уж точно, — нахмурился старатель. — Единственный шанс вырваться на свободу — если Маль-И-Пай со своей вьючной лошадью поедет с нами. Если она повезёт груз, то нам, может быть, и повезёт. Да ещё если Хачита будет прикрывать наше отступление. Если ты сможешь это организовать, я поеду.
— По крайней мере, половину я уже организовала, — сказала она. — Маль-И-Пай поедет с нами. Я пообещала, что она будет жить с нами.
— С нами?
— У нас ведь будет свой дом, не так ли?
— Фрэнчи, ты с ума сошла!..
— Вполне возможно. Но своё дело я сделала. Теперь твой черёд.
— Ты имеешь в виду Хачиту?
— Ты ведь сам предложил, чтобы он ехал с нами.
Потомок Мангас Колорадас кофе не пил. И потому сидел, наблюдая за белой парочкой.
Маккенна прокашлялся.
— Друг, — улыбнулся он, — мы тут обсуждали одну идею… насчёт того, чтобы уйти отсюда, пока Пелон и Микки дрыхнут. Нам бы хотелось, чтобы ты пошёл с нами.
Апач угрюмо покачал головой.
— Не могу, белый друг, — сказал он. — Я должен вспомнить то, что приказал мне помнить мой погибший товарищ. Пока не вспомню — не тронусь отсюда.
Маккенна взглянул на Фрэнчи. Девушка ждала, как он поведёт себя дальше. Он снова повернулся к Хачите и в нескольких словах объяснил: они с Маль-И-Пай и Фрэнчи должны уйти, уведя вьючную лошадь и забрав свои доли золота, и им очень обидно оставлять его, своего друга, один на один с Пелоном и Микки. Но великан снова покачал головой в ответ.