Золото Нижнего мира
Шрифт:
— П-п-п!.. — зачастил солдат. От Боксугра он отшатнулся с выражением ужаса на лице. Видать, хорошо помнил о штрафах и дисциплинарных наказаниях, которыми тот славился, будучи тысячником. — Пу!
— Тебя как зовут, чудак-гоблин? — усмехнулась Фундис.
— П-пу!.. П-п-п-п! — Слюна брызгами полетела от бельмастого.
— Ладно, отдохни пока, Пуп, — приказал Федр и махнул эльфам из боевого заграждения. — Разойдись! А ты поешь-ка, парень.
Он отдал солдату свою порцию. Тот начал жадно поглощать кашу, глупо посмеиваясь и порываясь высказать благодарность.
— Надо бы ему имя дать, — решил комдив. — Пу будет слишком просто. Может, Пернамбукано? Или Парацельс. Пестицид тоже неплохо…
— Подзатыльник? — подхватили охочие до шуток воины. — Пипец? Противный?
Гоблины незлобиво засмеялись.
— Пусть будет Пуп, как сказал Федр, — рассудила маджаи. — Только я не вижу смысла таскать его за собой. Зачем нам обуза? Воевать он не может — слишком истощен и худ. И не торгует подштанниками, чтобы мы взяли его, как ключевой фактор нашей победы.
Бывший воин Черного Шамана замер, на глаза его навернулись крупные слезы. Он даже жевать перестал от страха, что вновь останется один в мире, полном опасностей. Надо отдать должное парню, он год с лишним провел в Подтеменье и сумел выжить в одиночку.
— На кухне лишние руки не помешают, — возразил Федр. — К тому же Пуп гражданин Даггоша, и мы, как правящий Дуумвират, несем за него ответственность.
— О Даггоше я бы на твоем месте забыла, — скептически заметила маджаи.
Пуп был так благодарен политсоветнику, что по обычаю таха протянул ему миску обратно. Федр великодушно отказался, и тогда гоблин, доев остатки каши и вылизав миску, спрятал ее за пазухой.
Других отшельников, сектантов или просто мужских шовинистов, прячущихся от власти женщин, в пещерах обнаружить не удалось. Это немного расстроило Хино, которая мечтала подискутировать со схизматиками о природе первородного мужского греха с точки зрения Ллот, а затем оскопить тех, кто чересчур упорствует в заблуждениях.
Вскоре после обеда войско выступило в дальнейший путь. Ночевка намечалась в Бюр-Хомаше, и следовало спешить. Пусть в Подтеменье нет смены дня и ночи, однако ночные хищники имеются. Обороняться в чистом поле от диких зверей и ядовитых насекомых не хотелось никому.
Даже скромные деревушки темных эльфов разительно отличались от привычных гоблинских хуторов. Каменные дома в Бюр-Хомаше располагались правильными концентрическими кругами с площадью в центре. На площади имелась сельская ратуша, храм Паучьей Королевы и пара питейных заведений — словом, костяк провинциальной культуры. Фуражные сараи и продуктовые склады окружали Бюр-Хомаш самым большим наружным кольцом. За ними на тысячи локтей тянулись делянки черных лопухов, колонии грибов, гряды валунов, густо поросших бродильной плесенью. Мелкие искусственные озерца были заполнены полупрозрачными рачками, бледной рыбой или пиявками для соусов. На огороженных пастбищах бродили пятнистые короткорылые свиньи и низкорослые молочные козы.
— Богато живет народ драу под покровительством богини Ллот, — горделиво
Местные жители, все пятьсот бюричей-эльфов, высыпали встречать воинство. Дети, особенно девчонки, стали хватить рапторов за лапы, демонстрируя храбрость. Кое-кто вскарабкался на червей.
— Где остановимся? — спросил Федр у подруги.
Фундис спешилась и передала поводья своего скакуна одному из выжлятников. Те начали сгонять ездовых и тягловых тварей в отдельный открытый загон, где их расседлают и зададут корм. Куда денутся ночующие там свиньи, никого в армии не интересовало. Да хоть в постели хозяев.
— Где поставят палатку, там и сгодится, — ответила Фундис.
В сопровождении адъютанта она отправилась к главе поселка, чтобы подтвердить полномочия и оплатить постой. Хино повела Зака в храм на какую-то свою церемонию. Федр понял, что остался без дела — и тут ему навстречу с оглушительными воплями, расталкивая поселян, выскочил героический даггошский доброволец, тувлюх Онибабо!
— Сир, вы пришли за мной!
К спине храброго испытателя змеиного круга по-прежнему была привязана ритуальная доска с рунами, а штаны подпоясывала веревка с обгорелым концом.
Онибабо упал на колени и обхватил ноги политсоветника с явным намерением уже никогда их не отпускать. Проходившие поблизости золотоискатели одобрительно засмеялись.
— Тихо вы! — прикрикнул на них Федр и стал отрывать от себя героя. — Помогите Отожу накормить черепах, бездельники! Пойдем-ка, братишка, расскажешь мне свою историю. Сто быров у меня сейчас нет, в Даггоше их получишь. Что ж ты доску-то от себя не отвяжешь?
Сбиваясь на счастливые слезы, герой нации поведал, как угодил под огненную струю из пасти карликового дракона, который пережег веревку и вцепился зубами в ее конец, торчащий из «колодца». Онибабо сумел спрятаться в сарае на патиссоновом поле. Там его и нашел добрый гоблин Цаво.
— Кто? — опешил политсоветник. — Еще один гоблин? Тоже, небось, бывший воин Черного Шамана?
— Так точно, сир… В Освободительной Армии Таха я был каптенармусом. Надеялся стать министром сельского хозяйства при Шамане, а вместо этого упал в змеиный колодец Номмо. Вернее, вы меня туда бросили.
Федр повернулся на голос. В дверном проеме приземистого склада, притулившегося на самой окраине деревни, стоял упитанный гоблин со смутно знакомой физиономией.
— Без обид, мужик. Мы были на войне, — сказал политсоветник, строго нахмурив брови.
— Да я понимаю. Заходите, сир! — с улыбкой пригласил Цаво. — Гостям из Даггоша я всегда рад.
— А не отравишь?
Гоблин обиженно хмыкнул.
— Чтоб меня потом драу жестоко казнили?
Федр и Онибабо вошли. За столом разговорились.
Очутившись в окрестностях Бюр-Хомаша, бывший каптенармус нанялся в батраки к зажиточному эльфу, поливать незрелые патиссоны и перетаскивать созревшие. Деловая сметка позволила ему скопить флоринов, выкупить пустующий дом со складской пристройкой и более-менее обустроить свой быт.