Золото Ольта
Шрифт:
— Найрам, — сказал Блафем, — он способен нам помочь.
— Сегодня на рассвете, когда его вязали, он искалечил четверых моих слуг. Хорошо еще, лесникам хватило ума сначала украсть его оружие. Вряд ли кто-нибудь ушел бы живым, доберись этот демон до меча.
— Вот видишь? — настаивал Блафем. — Каждое твое слово подтверждает мою правоту. Сколько лучших слуг ты послал в пещеру? И кто из них вернулся? Все сгинули. Остальных же не загонишь туда даже под страхом казни.
— Мне нужна палка с ремнем, — сказал Конан.
— Это еще зачем? — хором спросили Найрам с Блафемом.
— Как — зачем? — Киммериец
Возмущенный Найрам открыл было рот, но Блафем не дал ему разразиться проклятиями.
— Ты все-таки не ответил, — поспешно сказал он Конану, — зачем тебе палка с ремнем?
— Ремень я намотаю на жирную шею этого борова, моего заложника. Он будет присутствовать при нашем разговоре, но вином его можете не поить. А палка будет у меня в руках. В случае чего, крутану разок, и шея — хруп! Я ж говорю, неприятно с ним обниматься — псиной разит.
— Ах ты, наглый дикарь! — Найрам зловеще улыбнулся. — Узнаю повадки шадизарского отребья. Может быть, в этом мерзком городе, гнездилище воровства и разврата, тебе и сошла бы с рук такая дерзость, но в своих владениях я не терплю…
— О, милость Митры! — вздохнул Блафем. — Да полно тебе, сват. Остынь наконец. Давай спустим его в пещеру, — а там кто знает, может, он найдет смерть пострашнее любой из тех, какие ты способен измыслить. Ведь никто же не вернулся, ни один!
— Мне противна сама мысль о снисхождении к этому нахальному червю, — надменно произнес Найрам. — Однако будь по-твоему, сват. Уступаю, но только из уважения к тебе. Эй, люди! Спустите сюда лестницу, дайте браконьеру ремень и палку, отойдите от ямы и перекройте все выходы из усадьбы. Эй, ты, наглец! Как только вылезешь, ступай прямиком во флигель, в комнату охотничьих трофеев. Там мы будем с тобой говорить. Не вздумай сделать хоть шаг в сторону — мои стрелки с радостью проткнут тебе печенку.
С почтительной миной на лице, то и дело отвешивая поклоны, слуга в роскошной ливрее поднес хозяину золотой кубок. Точно такой же кубок он предложил — но уже без особого подобострастия во взоре и движениях — Блафему, а Конану просто сунул непочатую глиняную бутыль. И скрылся в углу за чучелом огромной — и злобной при жизни — медведицы.
Конан попытался извлечь пробку свободной рукой — не получилось. Тогда он поднес горлышко бутылки ко рту старшего псаря и сказал: «А ну, давай!». Страх придал заложнику сообразительности — он раскрыл рот и сжал зубами пыльную пробку. Киммериец рванул бутылку. Голова старшего псаря дернулась следом, но пробку из зубов не выпустила. Скосив глаз на хозяина поместья, Конан прижал горлышко к губам, запрокинул бутылку. Найрам брезгливо смотрел, как текут по выпяченному щетинистому подбородку вишневые струйки, слушал частое бульканье. Он поднес к губам кубок с отменным вином, сделал маленький глоток, поднял глаза к потолку и причмокнул. Божественный напиток.
— Пойло для скота. — Конан сплюнул на пол, затем вытянул шею, словно хотел заглянуть в кубок Найрама, а после сочувственно сказал Блафему: — Сват-то у тебя — скряга, каких свет не видывал. Такой бурдой гостей поить! Сам-то небось хорошим винцом
Взбешенный Найрам схватил со стола кубок и выплеснул вино в лицо Конану. Тот невозмутимо облизнулся и кивнул с ухмылкой.
— Ты глянь! Сам помои лакает! Ну и скряга! Утратив от ярости дар речи, Найрам только скрежетал зубами. Блафем залпом выпил вино, поставил кубок и хмуро посмотрел Конану в лицо.
— Шутки в сторону, киммериец. Поговорим о деле.
— Ну, давай попробуем.
Блафем сухо рассказал Конану, как его дочь и зять в день свадьбы отправились взглянуть на пещеру; как юный Далион, не вняв уговорам жены, спустился под землю и исчез. Вечером встревоженные гости отправились на холм и нашли у пещеры только Камаситу — бедняжка плакала и дрожала от страха. Ей даже в голову не пришло поехать в усадьбу за помощью; несомненно, шок помрачил рассудок девушки. Еще немного, и она сама полезла бы по веревке вслед за мужем. По ее словам, в последние мгновения он вел себя очень странно — как будто не ведал, что делает.
— Тут не обошлось без злых чар, — мрачно прокомментировал чуть поостывший Найрам.
Несмотря на близость полуночи, двое гостей — друзья Далиона — вызвались отправиться на поиски в пещеру. Блафем с Найрамом хотели сделать это сами, но гости отговорили — дескать, мы моложе и сил у нас побольше. Вооружась факелами, они опустились в подземелье Темного Ольта и…
— Погоди, — перебил Конан. — Как ты сказал? Подземелье?..
— Темного Ольта. По легенде, когда Бог создавал мир, он небо отдал Светлым Ольтам, а недра…
— Это ему знать не обязательно, — проворчал Найрам.
— Верно, — спохватился Блафем. — Так вот, когда к рассвету гости не вернулись, мы с Найрамом совсем было собрались…
— …выручать Далиона, но осторожность опять сказала свое веское слово, — громко договорил за него Конан. — И, не желая рисковать собственными шкурами, вы послали в берлогу Темного Ольта ни в чем не повинного слугу. Я угадал?
На сей раз зло скрипнул зубами Блафем. Этот киммерийский наглец и вправду невыносим!
— Двоих, — ответил Найрам; хозяин усадьбы уже совершенно успокоился. — И еще четверых — днем. Никто не вернулся.
— Должно быть, они умирали с твоим именем на устах. — Конан поставил бутыль и взялся за палку. Ремень вдавился в толстую шею старшего псаря, тот захрипел и засучил ногами. Киммериец сразу ослабил петлю и сказал: — Н-да. Похоже, я ошибся. Наверное, подыхая, они только воздух портили, как эта скотина.
— Мы подарим тебе жизнь, — пообещал Блафем, — если спасешь Далиона.
— Жизнь нищего бродяги, — со смехом произнес Конан, — за драгоценную жизнь наследника. И вдобавок простите мне украденного поросенка. Я был не прав насчет тебя, Найрам. Ты не скряга.
— Мне нужны меч и доспехи. Без них не полезу. Найрам с Блафемом переглянулись. Найрам
пожал плечами. Блафем кивнул.
— Как только найдешь опору для ног, крикни, — сказал Блафем. — Мы спустим на бечеве мешок со снаряжением и лепешками и меч. А доспехи тебе там ни к чему. Нам не жалко, просто в пещере они только помеха. Лучше возьми побольше факелов.