Золото Спарты
Шрифт:
— Если они вообще о нем знали, — ответила Сельма. — Мы пока над этим работаем. В любом случае, все усилия Наполеона и Лорана пошли прахом. До сих пор никто и не подозревал о его великом плане.
— А теперь о нем знаем только мы и Бондарук, — сказал Сэм.
— Печальная история, — вздохнула Реми. — Под конец жизни Наполеон стал жалок, он совсем отчаялся, страдал от мании преследования и верил, что кто-нибудь однажды вновь возвысит его гордое имя. Только подумайте: и это человек,
— Любой тиран беспощаден в первую очередь к самому себе, — произнес Сэм.
— Прости…
— Цитата из Джорджа Герберта, валлийского поэта. Не думаю, что он имел в виду Наполеона, но это прекрасно сюда подходит. Сельма, а это «сокровище», о котором пишет Лоран… оно еще где-нибудь упоминается?
— Пока нет.
— Скорее всего, речь о деньгах, — сказала Реми. — Или о вещи, которую можно перевести в деньги — деньги на содержание армии.
Сэм кивнул.
— Сумма достаточная, чтобы новый Наполеон мог заново завоевать Францию и, может, даже Европу.
Они закончили сеанс связи с Сельмой и направились обратно во двор. На полпути у Сэма зазвонил телефон. Он взглянул на экран. Звонил Руб Хейвуд. Сэм включил громкую связь.
— Кажется, я отыскал скелет в шкафу Бондарука, — сказал Руб.
— Внимательно слушаем.
— Я послал человечка пообщаться с иранским полковником, который когда-то работал с Бондаруком…
— Ареф Хасеми, — сказала Реми.
— Верно. Поначалу Хасеми осторожничал, но в конце концов все рассказал. Он подтвердил, что курировал Бондарука во время пограничного конфликта с Россией. В общем, не знаю всех подробностей, но, по словам иранца, Бондарук почему-то вбил себе в голову, что он прямой потомок древнеперсидского царя, парня по имени…
— Ксеркс Первый, — закончил за него Сэм.
— Верно. А как ты догадался?
В самых общих чертах Сэм описал частный музей, посвященный династии Ахеменидов, на который они наткнулись в недрах особняка мафиози.
— Ну вот, все сходится, — сказал Руб.
— А что по этому поводу думает сам Хасеми? — спросил Сэм. — Как он считает, может Бондарук быть потомком Ксеркса?
— Он считает, что это возможно, но дело в том, что Хасеми довольно скользкий тип. Каждую его наводку англичане проверяют по три-четыре раза.
— Непонятно, зачем ему придумывать такую странную историю, — сказала Реми.
— Вот и мне так показалось, — ответил Руб. — В общем, факт в том, что Бондарук потратил миллионы, чтобы это выяснить: либо он конченый псих, либо доказательство его родства с персидским царем действительно существует — по крайней мере, в его воображении.
— Реми, ты помнишь, что Холков сказал нам в Марселе? — спросил Сэм.
—
Реми закрыла глаза, вспоминая тот разговор и слова Холкова.
— «…Речь идет о семейном наследстве. Он просто пытается завершить то, что было начато давным-давно…»
— Может, все это как-то связано с Ксерксом, — ответил Сэм. — Но что за «семейное наследство»? Какая-то вещь, утерянная персидским царем?
— Еще одно задание для Сельмы и ребят.
— Не важно, насколько обоснованы его претензии. Сам он в это верит и действует соответственно. Важнее узнать, что именно он разыскивает, — сказал Руб.
— Значит, мы вернулись к тому, с чего начали, — сказал Сэм. — Что может быть общего между царем Ахеменидов и утерянной коллекцией Наполеона?
Сэм проснулся от щебета смартфона. Он перевернулся на живот. Красные цифры на экране будильника сообщили: три часа двенадцать минут. Сэм схватил телефон и посмотрел, кто звонит. Номер не определен.
Он ответил.
— Алло?
— Думаю, пришло время пообщаться напрямую, — произнес мужской голос. — Без посредников.
Спросонья Сэм не сразу определил голос.
— Вы разбудили меня, Бондарук. Это невежливо. Может, расскажете, откуда у вас мой номер?
— Деньги правят миром, мистер Фарго.
— Деньги — это всего лишь деньги. Имеет значение лишь то, как вы ими распоряжаетесь.
— Слова доброго дяди.
Реми перевернулась и села на кровати рядом с Сэмом. Отвечая на вопрос в ее глазах, Сэм одними губами произнес: «Бондарук».
— Что вам нужно? — спросил Сэм.
— Хочу полюбопытствовать: вы ведь побывали в числе гостей на моей вечеринке, не так ли?
— Мы стояли прямо у вас за спиной, пока вы толкали речь в оружейной. И знаете, у нас с женой сложилось впечатление, что вам очень нравится выступать на публике, вы прямо-таки упивались звуками своего голоса.
— Вы оба храбрые люди, должен признать. Вы вторглись в мой дом, Фарго. Будь на вашем месте кто-то другой, он был бы уже…
— Мертв? Давайте пропустим угрозы и перейдем сразу к делу. Я бы еще поспал.
— Даю вам последний шанс. Будем работать вместе. Когда все закончится, вы заберете бутылки, я заберу то, что искал, и мы разойдемся. Никто не пострадает.
— Кстати, о предмете ваших поисков… Он ведь имеет какое-то отношение к вашей карманной Персии, которую нам посчастливилось посетить, не так ли?
Бондарук не ответил.
— Я так и думал, — сказал Сэм. — Бондарук, а вам не кажется, что вы слишком далеко зашли в своем увлечении? Оно переросло в одержимость. Это вредно для здоровья.