Золото Удерея
Шрифт:
– Вот спасибо, ну- кось, мед давай, сейчас мы его и отведаем, Анютка приглашай гостя к столу, я сейчас – тетка Полина, накинув платок вышла.
– А ты кто будешь, я со света то и не приметил девицу – шурясь, разглядывая вышедшую из за стола Анюту, прохрипел мужик.
– Анюта, племянница тети Поли, из Рыбного.-
– Это ты, чья ж будешь?-
– Никифорова-
– Никифорова ..- раздумчиво прохрипел Матвеич и, еще раз, окинул взглядом замеревшую от чего – то Анюту.
– Ну что, племяшка, наливай молока, подчивай родственника.-
– А вы кто тете Поле будете?-
– Дальний родственник, так что ты и мне родней приходишься –
– Ни что не слышала о вас от родителей своих –
– Не мудрено
– Где же вы живете? – наливая в большую кружку молока, спросила Анюта.
– В тайге живу, на Тасеевой реке-
– Как в тайге, промышляете что-ль?-
– И живу и промышляю, жизнь- то она и есть промысел, то – ко у всех разный. У тво – во отца, вишь, какой промысел видный, по всей Ангаре его имя известно. Да и не только по Ангаре, однако, промысел – промыслу рознь. У твоего отца, ты уж не серчай, не благостный промысел.-
– Почему дяденька?-
– Не богоугодный он…, потому и не благостный.-
– Как – же не богоугодный? Считай, дяденька, все понизовье через него кормится. И работу дает и платит исправно, лавки опять же, и в долг отоваривают, и промышленникам сколь отец помогает –
Допив из кринки молоко, утерев платком рот и бороду, Матвеич, строго глянув на Анюту, ответил - Вот через те лавки-то и есть не богоугодный его промысел …
В это время в дом вошла тетка Полина и Матвеич не договорив, встал из – за стола.
– Спасибо хозяйка, пора мне –
– Да куда-ж ты, поговорить – то не успели-
– Не серчай, тороплюсь я, другим разом поговорим –
– Прими от души мои подарки Матвеич, да добрым людям ими поделись – тетка Полина выложила из мешка десяток пар вязаных чулок, ушла в кутью и вынесла голову сахара.
– То с собачьей шерсти? – понюхав чулок, спросил Матвеич.
– С нее, на крапивной нитке, сносу им нету. Ни какой мороз не страшен, одевай, хоть без бахол по снегу гуляй – улыбнувшись, ответила тетка.
– Спасибо, здоровья тебе … хрипел Матвеич, убирая подарки в свой мешок.
Уже на пороге, обернувшись, посмотрел на Анюту и прохрипел – Прощевай девонька, не кручинься, не просто, однако все сложится … .
– Это он про что?- озадачено, спросила тетку Анюта, когда дверь за мужиком закрылась.
– Дак, не знаю, про чо вы тут говорили –
– Да ни про что и не говорили, так, он про отца моего сказал, что не богоугодным промыслом, дескать, он занимается, а боле не про что и разговора не было.
– Не бери в думку слова его, не надо и понимать про что он, таежный человек, один живет уж годов двадцать, много странного в нем. Иной раз, сидит, слушает мои бабьи россказни про дела деревенские, да и вставит словечко другое. Я только в удивленьи и сижу – как будто про все это знает давно и как было, знает и как будет, знает, во – как. А пройдет время, и сама вижу, что он сказал, так и вышло.
– Почему он на отца моего так?-
– Да, то верно, из- за табака да спирта, что через ваши лавки в народ идут. Старой веры он, сильно не любит, зельем сатанинским считает табак да спирт. Говорил мне, что до сатанинского сына, так он царя нашего, Петра Великого обзывает – с опаской глянув на иконы и перейдя на шепот, продолжала тетка – за курение табака головы на Руси секли, а Петр тот запрет отменил, сам табак курить стал и всю Россию в это вверг.
– Царя Петра?..
– Он сто лет назад правил.-
– Выходит, уже целый век прошел, а отец то мой причем, коль сам царь разрешил? –
– Так это зелье само по себе в наши края не придет, твой отец его и привозит – значит причем. И спирт тоже. В ранешные года такого не было, ну погуляли мужики на свадьбе иль какой другой праздник и на том конец. В промысел, в работу шли, а теперь вон их сколько, в кабаках не просыхают,
– Федя мой не пьет, вот только дымит с парнями, как все.-
– Вот, вот – как все и в кабак пойдет-
– Не пойдет –
– От чего не пойдет?-
– Отец звал его к себе, в кабаке работать - наотрез отказался. От того и не люб он отцу.-
– Ишь ты, вот так вот и отказался от теплого места? Молодец, однако, твой Федька.-
– Правда?-
– Правда, правда, молодец.
Анюта с благодарностью посмотрела на тетку и опустила глаза.
– Так, хватит тоску нагонять, вон соседские ребятишки по бруснику наладились, спрашивали, пойдешь – ли с ними.-
– Конечно – встрепенулась Анюта. – Сижу как клуша, который день. –
– Там в сундуке одежку возьми. Да штаны под юбку надень, мошки полно, зажрут.-
– Хорошо –
Ранним утром, еще по росе, Анюта, в окружении подростков уже шла по еле видной тропе, углубляясь в тайгу. Ребята - двое мальчишек семи-восьми лет и три девченки, чуть постарше с любопытством расспрашивали Анюту. Откуда да чья она, чем в ее краях люди живут. В их глазах, она была приезжая, издалека, а потому таинственная. Анюта шутила, то и дело вековая тайга, принявшая их, отвечала эхом на звонкий смех ребят. Две лайки, сопровождавшие компанию, с сожалением и укором оглядывались на детей – непутевые, всю дичь распугают! Окончательно убедившись в том, что охоты не будет, прибавили ходу и скрылись впереди по тропе. Тропа вилась меж выступавших скалистых обломков вдоль берега небольшой речушки, она, то поднималась по склону сопки, то спускалась к самой воде в которой, хорошо видимые, косяки крупных хариусов, лениво отходили с мелководья в тень глубины. Эх, вздыхали ребята, лучше бы уды взяли! Да куда там, время ягодное, надо ягоду брать – без брусники как без хлеба в сибирском селе. Она всю зиму мерзлой свежестью своей стол украшать будет, в капустку, с мясом, а кисель с нее какой!
Скоро подошли к ягодникам, обвязав платками по самые глаза лица от мошки, руки то заняты будут, разбрелись по солнечному склону. Редколесье, видно, когда то давно, пожар прошел по этому месту, погубив молодняк, ожег, но не осилил вековые стволы могучих сосен и листвяков. Анюта брала ягоду савком, аккуратно поднимая тяжелые от ягод тонкие стебли, снизу вверх пропускала их через искусно выпиленный гребень савка. Радовалась душа, когда гроздь за гроздью, рясная брусника скатываясь внутрь, тяжелила руку. Из савка в корзину, ловко, свысока, чтоб ветерок отсеял случайный листочек или хвоинку оказавшуюся в ягоде. Ягода, домой принесенная, должна быть чистой, по чистоте этой отец – мать выводы свои сделают. Только малые совсем про то не знают, а еще при сборе ягоды, никто не ест ее, пока корзина не полна. Тут уж, соревнование идет, кто шустрей да ловчей. Нет, нет, да поглядывают на ближних соседей по сбору, как у того прибава в корзине. Тут углядеть нужно, как ягодник идет, ягода она от места, то рясная да спелая, то мелочь белобокая, одну берешь, на другую поглядываешь, к третьей прицеливаешься. Простое дело, да только старания требует, плана особого, как встать, чтобы не топтать ягоду, как чесать, чтоб не выдрать с корнями и лист в савок не попал, а ягода вся в нем оказалась. Место богатое попалось, собаки показали. Умные псы, наскочили на ягодник, вывалялись в нем да выскочили на тропу перед ребятами, как кровью, соком ягодным, белые груди у обоих залиты. Дескать, глядите, да за нами идите, непутевые. Ни слуха у вас, ни нюха! Анюта с ребятами и свернула с тропы за ними и вот она ягода царская! Часа не прошло, как полная корзина была обвязана чистым платком и Анюта огляделась. Дети старательно собирали ягоду в пределах видимости, собаки уютно устроившись в тени выворотня, лежали калачами, уткнув носы в шерсть.