Золото Удерея
Шрифт:
И вот, наконец Красноярск. Долгая, бесконечно долгая дорога закончилась. В предвкушении хорошего стола и отдельной спальни Спиринский, откинувшись на спинке сиденья уже привычно не обращая внимания на тряску, сладко дремал. Силантьев и его женская половина не спали, они тоже, приближаясь к родному дому, с волнением , строили планы и мечтали об отдыхе и покое. Какой же ужас охватил их всех, когда они увидели огромное зарево там, где должен был начинаться город. Дыма почти не было видно, сильный ветер относил его на северо - восток по течению Енисея. Их спускавшиеся по широкому Дрокинскому логу повозки остановили конные казаки. – Стой! Куды ломитесь! Горит город!-
– Что, что случилось братцы?- спрашивал, выскочив из повозки Сазонтьев.
– Горим, сами не
– О Боже! А Воскресенская улица? –
– Да цела Воскресенская, отсекли от центра огонь то, но обождать надо, по Благовещенской не проехать – пекло!-
– Слава Богу! Слава Богу!- причитая вернулся в повозку Силантьев – цела, цела Воскресенская, что - ж за напасть такая! Третий раз уж на моей памяти пожары Красноярске! Горит деревянный город, каменный строить надоть! Каменный, вот уж и наметки плана городского сам видел, улицы прямые да ровные, как в столице! Теперь точно только в камне дома в строительство пускать разрешат! –
– Ну, вы хватили батенька, как в столице! – возразил проснувшийся окончательно Спиринский.
– Что случилось то? Я придремал малость.-
– Беда Яков, пожар в Красноярске, горит город, горит!-
– Вот так приехали!?- не на шутку озабоченно произнес Спиринский, пытаясь что- либо разглядеть в оконце повозки. Но рядом встала другая повозка, загородив обзор. Пришлось выйти на волю. Из стоявшей повозки, распахнув дверцу, вывалился уланский поручик с орденами боевыми на расстегнутом мундире, высокий и статный. – Что за холера, почему остановили!?- зычно он крикнул казакам.
– Пожар вашбродь, водовозные команды воду подают на тушение пожаров, потому дорогу перекрыли, обождать надо!- ответил спокойно казак.
Поручик, махнув рукой, вытащил трубку и стал набивать ее табаком. Столь колоритная личность привлекла внимание вышедших из экипажей и столпившихся путников. Яков увидевший порутчика, всплеснув руками, радостно закричал – Белоцветов! Андрей Алексанрович! Какими судьбами!-
– Спиринский!?- несколько удивленно воскликнул поручик. – Вот так встреча! Не менее удивлен увидеть Вас здесь, в Сибири. Что привело Вас сюда?-
Прекрасно понимая, что женщины Сазонтьева в повозке внимательно слушают их разговор, Спиринский высокопарно ответил – Зов сердца, дорогой, зов сердца!-
– Что? Женщина? Не может того быть!-
– Может дорогой Андрей Александрович, еще как может, влюблен и женюсь немедля по прибытии в город! Кстати, прошу ко мне на свадьбу, непременно-с! Надеюсь, у Вас не найдется повода пропустить это историческое событие!-
– Премного благодарен за приглашение, любезно принимаю его, если позволит время мне отпущенное.-
– Ушам не верю своим господин поручик что -б Вы, не вольны во времени своем были!-
– Увы, при исполнении важного поручения прибыл в эти края. От самого Его Императорского Величества пакет имею.-
– Так Вы в отставке были?-
– По военной службе вышел, верно. Тут государственной важности дело, впрочем, для Вас Яков, то уж не секрет. Высокие персоны делами заняты важнейшими, однако не прочь вложения свои сделать в золотоносные места, кои по Ангаре реке разведаны. Моя задача проверить так ли хороши те места, да если правда все, тем деньгам ход дать.-
Аж помутнело в голове у Спиринского – Боже, какая удача!-
– Непременно успех ждет Вас Андрей Александрович, если не возражаете у нас остановиться, прошу. А после свадьбы с большой охотой компанию Вам составлю в путешествиях таежных.-
– Не думаю от столь компании приятной, что смею отказаться!- смеясь, воскликнул довольный встречей поручик.
Подошедший Сазонтьев немедленно был представлен поручику и поддержал приглашение будущего зятя своего, жить и столоваться непременно у него, что великой честью для дома его будет. На том и решено было и скреплено тут же разлитой в бокалы бутылкой мадеры. Однако, ждать пришлось недолго и скоро их экипажи въехали в город.
А через три недели, отгуляв веселую,
*
Солнце припекало так, что даже в сыром ельнике, было душно. Ополаскивая себя то и дело холодной ручейной водой Федор, на отмашь бил кайлой в песчано- глинистый берег ручья. Рядом, удобно устроившись у самой воды, Семен черпал понемногу лотком из отвала и тщательно промывал. До полудня время пролетело незаметно. Федор специально ни разу не спросил у Семена – как там, что. Просто кайлил и кайлил, отворачивая куски, все глубже врезаясь в берег. – Хорош Федор, хватит, пустышку бьем – услышал он голос Семена. Опустив кайло, Федор обернулся. Семен стоял виновато улыбаясь. – Нет здесь золота, может и было раньше, да только крохи остались. Смотри за полдня сколько – Он показал подошедшему Федору несколько крупинок на тряпице.
– Жила нужна, а где она? Может тут, а может тут, как определить? Эх, был бы Лексей, он в этом деле толк знал. Нет Федор, если мыть, то надо на старые места подаваться, те что Лексей показывал, вот так вот – Он устало опустился на валежину. Федор выбрался к Семену и устроился рядом. – А как он эти места отыскивал?-
– У него от Бога дар был, ходит – ходит, потом ткнет рукой и говорит – здесь копайте. Начнем мыть и впрямь есть. А как у него это получалось, он не пояснял. Да мы и не спрашивали, а если спрашивали, то молчал он, лукаво улыбнется так и рассмеется по-доброму. Дескать, все равно не поймете. Мы ж понимали его талант, потому не обижались, да и на что обижаться было? Искатель он был, а мы кайлили да шурудили. На его странности внимания не обращали. Бывало, выйдет он утром, сядет у избушки и целый день сидит молча, не ест, не пьет. Мы уже наработаемся, мимо ходим, а он как будто нас и не видит. Спать ляжем, на утро его нет, пропал. Через день два вернется и говорит – Собирайте струмент – жилку нашел. Недалече.- И пошел, мы за ним, за два- три дня столько мыли, что до этого за месяц не могли. Вот такой искатель он был фартовый – царствие ему небесное. Сказания любил рассказывать. Когда зимовали, делать нече, вот он и рассказывал, а мы слушали и мечтали –
– О чем мечтали?-
– Ну, он часто про хозяйку медной горы рассказывал. На Урал - камне в горе живет, красавица колдунья, всем подземным сокровищам владелица, самоцветами да рудами распорядительница. Когда то давным – давно, еще только первые русаки на Урал камень пришли, копать железную да медную руду стали, она и объявилась одному молодцу искателю. Полюбились они. Да так, что не могли и дня друг без друга. А и вместе не могли быть, она с горы сойти не могла, а он в горе жить без людей тоже не мог, как не пытался. Год они так мучались, как ни заманивала она его в гору, бесценные сокровища перед ним открыла, а оставить у себя не могла. Он славным рудознатцем стал, через нее понятное дело, помогала она ему. Все верила, что он к ней придет навсегда, а он так и не согласился леса зеленые да поля ковыльные на темные пещеры поменять. Пришла пора ему жениться, родители невесту сосватали, они ж не знали про зазнобу его горную. Тогда законы то были строгие, по старой вере еще жили, сын отцу перечить ни как не мог. Пришел он в гору, упал в ноги красавице, что поджидала его, рассказал о том, что отец невесту сосватал и назад, ходу нету. Заплакала красавица, слезы чистым изумрудом на землю покатились. Сбросила с себя одежды драгоценные и упала на мхи зеленые, что в перину мягкую под ней обратилися. Обомлел молодец, увидев нагую красавицу, воспылала в нем сила мужская и бросился он на нее, позабыв все. Три дня и три ночи не выпускала она его из своих объятий. А на третий день проснулся он в ее роскошной постели, а она сидит напротив, в золоченых одеждах, и смотрит на него. Потянул он к ней руку, а она отстранилась и сказала – Коль не судьба нам вместе быть, отпускаю я тебя. Мне теперь на всю вечность твоей любви хватит, ступай к своей невесте и живи с легким сердцем, а меня забудь-