Золотое побережье
Шрифт:
Поэтому Таш просто смотрит на подгребающего к нему героя. Остальная шайка явно не рвется в бой. Таш позволяет себе небольшую театральность.
– Не подрезай меня больше, мальчик мой, – произносит он леденящим шепотом. – Это очень опасно для здоровья.
Юный нацист в полной ярости – и в полном ужасе, а Таш, посмеиваясь, гребет к стартовой точке.
Но что за радость посмеиваться над запуганным недоумком, если всего час назад он улыбался темному, прекрасному лицу самой Природы, находился в ее объятиях? А теперь здесь что-то вроде часа пик в молле, серфинг, смахивающий на видеоигру. Таш прокатился еще несколько раз, никто к нему особенно не привязывался, но все настроение пропало.
Поэтому он подплывает к берегу, отходит чуть подальше и садится на песок, отдохнуть и погреться.
Смотрит, как в ямку, проделанную большим пальцем его ноги, скатываются песчинки.
Солнце поднимается все выше и выше, людей на пляже все больше и больше. Когда Таш идет на выход, ему приходится пробираться между сотнями раскинувшихся на полотенцах тел.
Проведем день на пляже!
Разговоры. Запах крема для загара – попробуй этот, кокосовый.
Я разотру тебя – кокосовый крем моден в этом месяце.
В прокаленном, дрожащем воздухе сталкиваются тридцать мелодий.
Спасатели уже дежурят на вышках, там вывешены зеленые флаги.
У спасателей красные плавки, обгорелые носы – симпатичные ребята, правда?
Пастельные тона старых прибрежных домов. А сверху – неоновая радуга.
Ты не знаешь, как делается книга.
Прилетевший с моря бриз полощет флаги.
Белый песок, разноцветные полотенца. Смотри!
Девушки с темной, блестящей кожей, лежащие на песке.
Узкие трусики, яркие полоски на теле.
Цветовая гамма та же, что у гидрокостюмов.
Натертые кремом ноги, руки и груди.
Позвоночник, плавно поднимающийся к округлым ягодицам.
Кожа, обтягивающая острые лопатки.
Светлые, шелковистые волосы на внутренней стороне бедер, завитки, пропитанные маслом.
Эротический пляж. Прекрасные животные.
Таш оглядывает загорающих с некой божественной отрешенностью – вполне естественной после утра, отданного серфингу. А для чего, в конце концов, существует весь космос? Если правда, что экстатическое слияние со Вселенной – наилучший ответ на ее существование, тогда серфинг – идеальный путь этого слияния. Ничто другое не обеспечивает такой трепещущей близости с космосом, такого проникновения в его ритм и равновесие. Мало удивительного, что потом появляется несколько высокомерная отрешенность. А так вот раздеться и валяться на пляже – занятие более чем посредственное. У них же у всех мозги отключены либо заняты тривиальной чушью (их собственными проблемами). Насколько большего изящества, углубленности, внимания требует серфинг.
Во всяком случае – иногда. Таш вспоминает серфнацистов. Все зависит от того, как ты сам к этому относишься. Может быть, некоторые из лежащих на песке концентрируют сейчас все свои усилия на глубокой созерцательной медитации, может быть, они – солнцепоклонники.
…Да нет, где там. Лежат себе и треплются в полной отключке от всего окружающего. Для них сейчас нет ни земли, ни времени года, ни животных, ни работы, ни религии, ни искусства, ни общества, ни дома, ни мира… Да-а, ничего себе списочек. А как же иначе, эротический пляж, веселая карусель союзов. Все, что у них осталось.
Да ладно, ничего тут не поделаешь. И вообще пора домой.
Дом его представляет собой палатку, воздвигнутую на крыше одного из высотных домов в центральной части Ньюпорт-Тауна. Раньше на крыше был патио, но потом его закрыли – слишком низкий парапет, какая-то женщина свалилась и, естественно, расшиблась насмерть. Вскоре после этого управляющий зданием нарвался в Вестминстерском молле на крупный мордобой, что могло кончиться весьма печально, не окажись рядом Таша. Тем же вечером, за выпивкой, управляющий рассказал Ташу о патио, а затем позволил ему на этом патио поселиться – с тем непременным условием, что Таш и сам никуда падать не будет и никому другому не позволит. Таш сшил огромную трехкомнатную палатку, каковая и стала его жилищем. На верху дома, рядом с лифтом, есть маленькая умывальная комната, так что все получилось отлично.
Друзья подхихикивают над подобной организацией жизни, но Таша это ничуть не задевает. Такой дом великолепно согласуется с основной его теорией, которую можно изложить буквально в одной фразе: чем меньше ты связан с машиной, тем меньше ее власть над тобой. Одна из сильнейших связей – деньги; чтобы иметь деньги, нужно иметь работу. А так как почти любая работа – часть все той же машины, нужно жить, обходясь без денег; если не совсем (это вряд ли осуществимо), то хотя бы в каком-то приближении. Крыша – великолепное решение главной денежной проблемы, более того, она частично разрешает и другую крупную проблему: у Таша есть длинные ящики с землей, и он выращивает в них овощи. Поставлены эти ящики вдоль парапета, в несколько рядов, что обеспечивает полосу безопасности и, соответственно, помогает выполнять данное управляющему обещание. Все одно к одному. И Таши всегда на воздухе, имеет вид на огромную синюю равнину океана и на вечно изменчивое небо. Отличный дом, что и говорить.
Таш прополоскал гидрокостюм и принял душ; он как раз заканчивал эти занятия, когда открылась дверь лифта и в патио появился Сэнди, сопровождаемый Эрикой Палме, союзницей Таша.
– Я здесь, – крикнул Таш из умывалки. Сэнди и Эрика, направившиеся было в палатку, оглянулись.
– Мы захватили с собой поесть, – сообщила Эрика.
– Вот и хорошо.
– А-ха-ха-ха-ха, – хохочет Сэнди. – Таши? Что это ты делаешь?
– Как что? – Он намеревается почистить зубы, и это совершенно очевидно. – Зубы чищу.
– А зачем ты порвал тюбик?
– Понимаешь, паста почти кончилась. Вот я и выковыриваю остатки.
– Так ты разорвал тюбик, чтобы добыть оттуда остатки зубной пасты?
– Ну да. Ты посмотри, как много там оставалось. Сэнди посмотрел.
– А-га. Да, и верно. Тут вполне хватит на два зуба. А то и на три.
– Фше тшичать тфа! – гордо заявляет Таши, надраивая зубы.
Сэнди хватается за живот, Эрика волочет его – и принесенные из гамбургерной пакеты – в палатку.
Таши кончает есть значительно раньше остальных и тут же берется за испорченный автомозг – он покупает эти штуки по дешевке, чинит их и продает подпольным ремонтным мастерским. Еще один элемент теневой экономики ОкО. Уже этого заработка хватило бы на оплату его счетов, но Таши занимается и многим другим, намеренно не останавливаясь на какой-нибудь одной деятельности.
Эрика молча наблюдает за работой, физиономия у нее довольно кислая, и Ташу становится несколько неуютно. Вице-президент администрации Хьюз-молла, она никогда не придавала значения нищете Таша, но в последнее время что-то стало меняться. Почему? Этого Таши не знает.
Сэнди видит и взгляд Эрики, и то, как ежится под этим взглядом Тащи.
– На той неделе, – нарушает он тяжелую тишину, – я был в Сан-Габриэле, встречался с поставщиком. Взял три галлона МДМА, положил на переднее сиденье, еду себе домой и вдруг нарываюсь на патруль дорожной полиции.