Золотое руно (сборник)
Шрифт:
– Нет.
– Вы уверены, Мария?
– Ничего в голову не приходит.
– Возможно, с актёром…
– О! S'i! !Qu'e emocionante! Дэррил в Голливуде, да? И встречался с Кортни Б. Вэнсом!
– Да, именно так.
– Но… почему это так важно?
– Просто кое-что проверяю. Теперь мы знаем, что сцепка продолжает функционировать даже на расстоянии нескольких тысяч километров.
– !Dios mio!
– Вот и я так же подумал.
Прежнюю президентскую сиделку Шейлу сменила другая, по имени Келли. Ему она нравилась больше. Она была не такая строгая и смеялась его шуткам. Сегодня утром она зачитала ему свежую пачку телеграмм с соболезнованиями и пожеланиями скорейшего выздоровления от лидеров иностранных государств, а теперь приводила в порядок огромную коллекцию цветочных букетов, расположившуюся на столе у окна; это была лишь малая часть того, что доставили в больницу после покушения.
Пресса заводила разговоры о передаче власти согласно двадцать пятой поправке на время выздоровления Сета. Чёрта с два он позволит им это сделать. Настало время кризиса, и он был намерен стоять во главе. Он настоял, чтобы ему вкололи ещё одну дозу стимулятора, и теперь чувствовал себя если не бодрее, то по крайней мере более живым и энергичным, чем когда проснулся.
Дверь в палату открылась, и вошла Сьюзан Доусон.
– Есть жила, – сказала она.
– Келли, вы не оставите нас? – спросил Сет.
Сиделка кивнула.
– Я буду снаружи.
– Отлично,
Сьюзан уселась на стоящий у кровати обтянутый винилом стул и повернула к нему жёлтый блокнот так, чтобы он мог видеть то, что на нём написано.
– Да, да! – тут же сказал он. – Именно – именно то. «Скажите Гордо, чтобы целился 4-2-4-7-4 эхо».
– «Целился» звучит определённо подозрительно, – сказала Сьюзан. – Но как-то неопределённо.
– Да уж, – согласился Сет. – позвоните в отдел расшифровки NSA; может, они что выяснят.
Сьюзан кивнула; звонок занял не больше минуты. Когда она закончила, Сет жестом попросил снова показать ему надпись.
– Что вы можете сказать об этих цифрах – 4-2-4-7-4 ? – спросил он.
– Сорок две тысячи четыреста семьдесят четыре, – сказала Сьюзан. – Для вас это число ничего не значит?
– Нет.
– Какой-нибудь указатель? Может, ваш старый почтовый индекс или что-то такое? – она вытащила свой «блэкберри» и зашла на сайт Почты США. – Нет, такого индекса не существует. Ладно, тогда, может быть, первая четвёрка – это вообще не цифра. Может быть, этот самый…
– Предлог [55] , – подсказал Сет.
– Точно. Возможно он говорил «метил на 2-4-7-4».
– Ну, и 2-4-7-4 мне ничего не говорит. Но если последнее «4» тоже предлог – «метил на 2-4-7 для эхо» – то, возможно, это время. Ну, знаете – 2:47.
– Но тогда бы вы сказали «два сорок семь». К тому же, покушение было утром.
– А что насчёт 24/7 – то есть, семь дней в неделю?
– Он сказал «два четыре», а не «двадцать четыре».
Сет нахмурился.
55
Англ. four (4) и for (многозначный предлог) произносятся одинаково.
– А что там про эхо?
– Вот это вот странно. Данбери стрелял в вас из Мемориала Линкольна. Со всем этим мрамором вокруг там будет сильное эхо вне зависимости от времени стрельбы.
– «Эхо», – сказал Сет. – Предположим, что это не слово, а буква фонетического алфавита. Ну, вы знаете – альфа, браво, э-э…
– Чарли, – подсказала Сьюзан, – дельта, эхо.
– Точно. Так может быть это просто означает что-нибудь, что начинается на Э?
– Экстерминация? – предположила Сьюзан. – Эвакуация? Эвтаназия?
Сердце Сета вдруг заколотилось – это было больно до чёртиков.
– Боже, – сказал он.
– Что?
– Два-четыре-семь. В сумме это будет тринадцать.
– Да. И что?
Он помедлил. Правда ли он хочет открыть тайну кода-13 агенту Секретной Службы? Но, конечно, в наше время RSA-шифрования уже никто кроме школьников не станет возиться с простыми подстановочными шифрами. Он объяснил, как работает его шифр и уговорил её записать в блокноте таблицу соответствий, чтобы она поняла, что он имеет ввиду.
– Вот, – сказал он, когда она закончила. – Шифровальная таблица для ключа два-четыре-семь.
Сьюзан посмотрела на него, как на безумца. Сет глубокомысленно кивнул.
– Да, меня называли чокнутым в университете.
Она улыбнулась.
– Не сомневаюсь, сэр.
Глава 34
Выйдя из лаборатории профессора Сингха, Иван Тарасов намеревался просто отработать день, пытаясь не думать ни о чём, кроме своих обязанностей охранника в больнице. Он делал эту работу хорошо, и ему нравилась её рутинная повторяемость: в это время пройди по этому коридору, проверь, что двери в эти комнаты заперты, и…
И вот он здесь. Иван заметил, как в его сторону идёт Джош Латимер. Его вид, даже с расстояния, немедленно вызвал поток воспоминаний Доры, включая тот странный звонок больше года назад, когда он позвонил ей – он отсюда, из Вашингтона, ей в Лондон, отец, пропустивший все её школьные пьесы, и её переезд в Англию, и свадьбу, и похороны матери, позвонил, чтобы убедиться, что отыскал правильную Дору, удостоверился, что её девичья фамилия Латимер, что она родилась в Мэриленде, что её день рождения 6 августа и потом, проверив всё это, объяснил, что он её давно пропавший отец и нельзя ли ему приехать, чтобы встретиться лично. И в маленьком ресторане на Пикадилли-сёркус, после того, как они попытались уместить три десятилетия жизни в час разговора, он сказал ей, зачем он её искал и что ему от неё нужно.
Также были и воспоминания о том, что было после того, как они расстались. О том, как она разговаривала со своим доктором, со своей лучшей подругой Мэнди, со своим духовником, и как она в конце концов решила, что должна это сделать; она не может его отвергнуть.
Латимер был одет в зелёный больничный халат и джинсы. Под взглядом Ивана он повернулся и вошёл в палату. Маршрут Ивана пролегал мимо этой палаты, и он внезапно обнаружил, что толкает дверь, входит и закрывает дверь за собой.