Золотое руно (сборник)
Шрифт:
– Принимается.
– Хорошо, – сказала Зиглер. – Нашли ли вы в комнате доктора Колхауна что-либо, чем можно было отрезать его правую ногу от тела?
– Нет, не нашёл.
– Нашли ли вы какие-либо инструменты, с помощью которых можно бы было раздвинуть рёбра доктора Колхауна?
– Нет, но я и не ожидал их найти.
– Не могли бы вы пояснить это?
– Разрез по центру грудной клетки доктора Колхауна был явно произведён механическим устройством – линия разреза идеально прямая на всём протяжении от горла до паха. Разрез рассёк грудную кость и повредил сердце и прочие мягкие ткани под ней. Однако собственно раздвижение рёбер было, по-видимому, произведено с помощью грубой силы.
– Что вы имеете в виду?
– По-видимому, это сделали вручную – кто-то ухватился за края рассеченной грудины и сильно потянул. – Фейнстейн изобразил руками, как он разрывает собственную грудь.
– Что заставило вас думать, что это было сделано вручную, мистер Фейнстейн?
– Когда имеется открытая рана, мы всегда осматриваем её края, и…
– Зачем вы это делаете?
– О, никогда не знаешь, что там найдёшь. Например, мы имеем дело с голым трупом, убитым ударом ножа. Мы смотрим, не внедрены ли в края раны волокна ткани. Если таковые имеются, значит, жертву закололи, когда она ещё была одета. Если нож был ржавый, мы найдём по краям чешуйки окиси железа. И всё такое прочее.
– И вы нашли там чешуйки окиси железа?
– Нет.
– А внедрённые волокна ткани?
– Нет – то есть, на первый взгляд было похоже, что перед тем, как сделать вертикальный разрез, рубашку доктора Колхауна расстегнули.
– Вы начли что-либо необычное?
– Да.
– Что именно?
– Как я уже сказал, грудная кость была рассечена каким-то невероятно острым режущим инструментом, и это означает, что грудина со стороны разреза имела острые края. На одном из этих краёв мы обнаружили розоватые кристаллы.
– Кристаллы, мистер Фейнстейн?
– Да.
– Вы собрали их для анализа?
– Да.
– И что показал анализ?
– Кристаллы имеют очень сложный химический состав. Я не смог идентифицировать вещество, так что я отослал образец на химический факультет UCLA; у нас с ними договор на производство экспертизы.
– Мистер Фейнстейн, позвольте мне высказать предположение: если бы человек схватился за острые края разрезанной грудной кости доктора Колхауна и сильно дёрнул бы их в стороны, чтобы раздвинуть рёбра, что бы произошло с руками этого человека?
– Как я сказал, разрез имел острые края. Если бы этот человек не надел брезентовые рукавицы, он, вероятно, порезал бы себе пальцы.
– Полагаю, на краях грудной кости было много крови?
– О да, конечно.
– Она вся принадлежала доктору Колхауну?
– Да, насколько я могу судить. Кровь совпадает по группе, резус-фактору и ещё нескольким характеристикам.
– Спасибо. Кроме розовых кристаллов, какие ещё улики вы нашли на месте преступления?
– Я нашёл некоторые предметы.
Зиглер взяла со стола обвинения маленький зиплоковский пакетик.
– Вот эти предметы?
– Да.
– Приобщается как вещественное доказательство номер 27.
– Не возражаю, – сказал Дэйл.
– Приобщено, – сказала Прингл.
– Мистер Фейнстейн, опишите, пожалуйста, содержимое этого пакета.
– Внутри него три плоских ромбовидных предмета, найденных в комнате Клетуса Колхауна в общежитии университета.
– Ромбовидные объекты? Что бы это, по-вашему, могло быть?
– Возражение, – сказал Дэйл. – Требование строить догадки.
– Я переформулирую. Мистер Фейнстейн, вы когда-нибудь видели что-нибудь похожее по форме на эти объекты?
– Да, они напомнили мне нечто, виденное мной раньше.
– Что именно?
– Мне кажется, они похожи на чешую, покрывающую тела тосоков.
– Ваша честь, мы собираемся попросить обвиняемого встать таким образом, чтобы мы могли непосредственно сравнить объекты, найденные на месте преступления, с чешуйками на его теле.
– Ваша честь, – сказал Дэйл, вставая, – прошу разрешения на совещание без протокола.
– Хорошо.
Дэйл и Зиглер подошли вплотную к кафедре судьи и встали рядом с ней.
– Ваша честь, – сказал Дэйл, – я возражаю против сравнения кожи моего клиента и чешуек, найденных на месте преступления. Не было представлено никаких оснований полагать, что чешуйки принадлежат Хаску, а не кому-либо из прочих тосоков. То, что они совпадают по форме и размеру с чешуйками Хаска, ничего не докажет – в целом они совпадают по форме и размеру с чешуйками других тосоков.
Прингл кивнула.
– Я склонна согласиться. Миз Зиглер?
Зиглер вздохнула.
– Полагаю, ваша честь, вы также не согласитесь просто принять к сведению суда, что это элементы тосокской чешуи?
– У меня для этого нет никаких оснований, – сказала Прингл. – Обвинению придётся строить свой домик по одному кирпичу за раз.
– У нас есть увеличенные чёрно-белые снимки кожи тосоков для сравнения, – сказала Зиглер.
– Это приемлемо? – спросила Прингл, глядя на Дэйла.
Дэйл подумал.
– Хорошо, – сказал он, – но только если фотографии будут представлены как изображения просто тосокской кожи, а не кожи конкретно Хаска.
– Вернитесь на свои места.
Дэйл отошёл к столу защиты, а Зиглер вернулась на место ведущего опрос. Она сделала знак одному из своих ассистентов, и тот поднял большое чёрно-белое фото размером два фута на полтора.
– Это увеличенное изображение тосокского кожного покрова, – сказала Зиглер Фейнстейну, который всё это время ожидал на свидетельской скамье. Она повернулась к Дэйлу. – Я подчёркиваю, что это чёрно-белое фото, так что разница в цвете несущественна. Мистер Фейнстейн, вы видите внизу изображения масштабную линейку, размеченную в дюймах и сантиметрах – она даст вам понятие о реальном размере чешуй. Вы можете сказать суду, есть ли сходство между формой найденных вами объектов и формой чешуек тосокской кожи?