Золотой дождь
Шрифт:
Через деревянные заборы и аккуратно подстриженные живые изгороди разносятся голоса хозяев пирушек и гостей. Гораздо приятнее просто сидеть и слушать, чем разговаривать. Дот предпочитает курить и пить свой излюбленный растворимый кофе без кофеина, время от времени делясь совершенно неинтересными сведениями насчет одного из соседей. Или – о его собаках. Другому соседу, пенсионеру, на прошлой неделе отрезало палец циркулярной пилой, и она сообщает об этом не меньше трех раз.
Но я ничего не имею против. Я могу сидеть вот так и слушать часами. Мозг у меня все еще в отупении после экзамена.
И не надо тратить много усилий, чтобы развлечь меня.
Глава 21
Судебный центр округа Шелби размещен в современном двенадцатиэтажном здании в центре города. По идее здесь должен отправляться весь процесс судопроизводства. Тут множество залов для судебных заседаний, кабинетов служащих и администраторов. Здесь работают главный окружной судья и шериф. Имеется даже тюрьма.
Суд по криминальным делам делится на десять отделов, в каждом свой судья со своим списком дел, которые слушаются в разных залах заседаний. На средних этажах кишмя кишат адвокаты, полицейские, обвиняемые и их родственники. Для адвоката-новичка это пугающие джунгли, но Дек знает, как вести себя здесь. Он уже сделал несколько звонков.
Дек указывает на дверь Четвертого отдела и говорит, что через час мы должны здесь встретиться. Я вхожу в двойные двери и сажусь на задней скамейке. На полу ковровое покрытие, мебель удручающе современная. Впереди у стола, словно муравьи, снуют адвокаты. Направо отделенное от зала помещение, где десяток одетых в оранжевые робы арестованных ожидают своей первой встречи с судьей. Какой-то прокурор просматривает стопку папок, ища в ней нужное дело.
Во втором ряду я вижу Клиффа Райкера. Он совещается со своим адвокатом, просматривая какие-то бумаги. Его жены в зале нет.
Появляется судья, и все встают. Несколько дел откладываются, рассматриваются суммы, вносимые в залог, решаются случаи их сокращения или неуплаты, назначаются даты новых слушаний. Адвокаты быстро совещаются, затем кивают и что-то шепчут его чести.
Называют имя Клиффа, и он враскачку поднимается на возвышение перед судьей. Рядом с ним с пачкой бумаг стоит его адвокат. Женщина-прокурор объявляет суду, что обвинения против Клиффа Райкера снимаются за недостаточностью показаний потерпевшей.
– А где потерпевшая?
– Она решила не присутствовать, – отвечает прокурор.
– Почему? – спрашивает судья.
Да потому, что она в инвалидном кресле, хочется мне закричать.
Прокурор пожимает плечами, будто ей ничего не известно и, более того, совершенно безразлично. Адвокат Клиффа тоже пожимает плечами, словно не понимая, почему пострадавшая маленькая леди не приехала продемонстрировать суду свои травмы.
Прокурор – очень занятая женщина. У нее на очереди десятки дел, которые нужно уладить до ленча. Она быстро зачитывает заключение по поводу ряда фактов ареста Клиффа, недостатка свидетельских показаний, потому что пострадавшая не захотела их давать.
– И это уже во второй раз, – говорит судья, сверкая глазами на Клиффа. – Почему бы вам не развестись с ней, прежде чем вы ее совсем не убили?
– Мы с помощью социальной службы стараемся наладить отношения, ваша честь, – произносит Клифф отрепетированным жалобным тоном.
– Ладно, однако поскорее налаживайте. Если опять появятся показания, я этого так не оставлю. Понятно?
– Да, сэр, – отвечает Клифф, словно
Обвинение снято.
И опять никто не выслушал показаний пострадавшей. Она сидит дома со сломанной лодыжкой, но не это удерживает ее в четырех стенах. Она прячется, потому что не хочет, чтобы ее избили снова. Интересно, какую цену ей пришлось заплатить, чтобы обвинения были сняты.
Клифф обменивается рукопожатием со своим адвокатом и идет враскачку к двери, он проходит мимо моей скамьи, вот он уже вышел, он вновь на свободе и может делать что ему угодно, неуязвимый для правосудия, потому что нет никого, кто мог бы защитить Келли. Есть своя ужасная логика в этом конвейерном судопроизводстве. Недалеко от судьи сидят в оранжевых куртках и наручниках насильники, убийцы, наркодельцы. Системе едва хватает времени протянуть по всему конвейеру этих мерзавцев и применить к ним какую-то меру заслуженного наказания. Так можно ли ожидать от системы, что она позаботится о правах одной изб" – той жены?
Когда на прошлой неделе я сдавал экзамен, Дек звонил по телефонам. Он установил новый адрес Райкеров и их телефонный номер. Они только что переехали в большой многоквартирный дом в юго-восточном районе Мемфиса. Сняли спальню за четыре сотни в месяц. Клифф работает на автолинии грузовых перевозок, недалеко от нашего офиса, на терминале, не охваченном профсоюзом. А его адвокат просто-напросто дешевый юрист, которых в нашем городе тьма, зарабатывающий, где можно, на яичницу с беконом.
Я все рассказал Деку о Келли. Он заметил, что, наверное, я хорошо сделал, что рассказал, во всяком случае, когда Клифф размозжит мне из автомата голову, он, Дек, будет знать, почему это произошло, и сообщит куда надо.
Дек также добавил, что я должен о ней забыть. Она принесет мне только неприятности.
У меня на столе записка, приказывающая немедленно зайти в кабинет Брюзера. Он сидит в одиночестве за своим огромным столом и говорит по телефону, тому, что справа.
Есть еще телефон слева и еще три в разных местах кабинета. Один у него в автомобиле. Один в портфеле. И один он дал мне с собой в бар, чтобы иметь возможность связаться со мной в любое время дня и ночи. Он делает знак, чтобы я сел, выкатывает черные, налитые кровью глаза, словно разговаривает с каким-то идиотом, и что-то утвердительно ворчит в трубку. Акулы либо спят, либо скрываются за камнями. Фильтр, через который подается вода в аквариум, тоже ворчит и рокочет.
Дек как-то шепнул мне на ухо, что Брюзер делает в конторе от трехсот тысяч до полумиллиона долларов в год. Трудно поверить, глядя на эту обшарпанную комнату, где царит беспорядок. Брюзер держит в конторе четырех адвокатов, которые усердно рыщут в поисках несчастных случаев. И вот теперь он взял на такую же работу меня. Дек успел за прошлый год сварганить пять дел, которые принесли Брюзеру сто пятьдесят тысяч. Дек также успешно решил несколько дел с наркотиками и завоевал признание в области этой индустрии как юрист, которому можно доверять. Но, по словам Дека, действительный доход Брюзера Стоуна исчисляется не его инвестициями и работой в конторе. Он вовлечен – насколько глубоко, никто не знает – в порнобизнес в Мемфисе и Нашвилле, и федеральные агенты, очевидно, отчаянно пытаются в этом удостовериться. А так как порнобизнес – очень богатая сфера наживы, то неизвестно, сколько он стрижет здесь.