Золотой дурман. Книга первая
Шрифт:
– Сударь, не больны ли вы? Вы даже не соизволили чего-нибудь покушать, – с тревогой в голосе спросила Софья Михайловна.
– Я совершенно здоров, матушка. Просто мне наскучила жизнь в деревне, и я хотел бы как можно скорей отправиться к месту службы.
– Как к месту службы?! – удивился отец. – Неужели тебе не хочется провести ещё месяц в родном имении?
– Дело не в этом, поверьте мне. Я благодарен Богу, что мне выпала возможность посетить родные места. Но есть причина, почему я должен уехать…
Родители больше ни о чём не стали расспрашивать сына, поняв, что здесь что-то личное.
«Нужно
«Нет… Сначала к Лизе, – возникла другая мысль. – Ведь не хорошо будет, уехать не попрощавшись».
Мирон осадил коня и поехал в сторону усадьбы Воронцовых…
– Госпожа на прогулке с господином Савелием Лукьяновичем Корсаковым, – доложил вышедший навстречу Мирону дворецкий, кивнув в сторону уходящей вдаль липовой аллее, по которой совсем недавно он гулял с Лизой, рассказывая о жизни в столице.
– Что-нибудь передать госпоже? – слегка наклонил голову Евстафий.
– Передай, что я завтра уезжаю и искренне желаю ей счастья.
Мирон развернул коня и, оставив в недоумении дворецкого, галопом направился к дому Андрея. Коротко попрощавшись с ошеломлённым его внезапным отъездом приятелем, Мирон велел кланяться Викентию и Герасиму. А также великодушно простить его за то, что не смог попрощаться лично с каждым…
– Харитон! – кликнул Мирон лакея, вбежав на крыльцо своего дома. – Помоги собрать вещи! – остановился он в раздумье, соображая, что необходимо взять с собой.
Софья Михайловна и Анна Петровна в растерянности наблюдали за сборами Мирона, так до конца и не осмыслив его решения спешно покинуть родительский дом. Ржание лошади и топот поспешающего человека на минуту оторвали его от сборов.
– Никифор! – обратился кто-то к управляющему. – Господин Мирон Васильевич дома?
– Да… Но они заняты сборами, – ответил Никифор. – Вещи с Харитоном собирают.
– Я на минутку, – постучал Евстафий в комнату Мирона. – Сударь, извините меня великодушно, что помешал вашим сборам. Но сегодня вы так неожиданно уехали, что я толком ничего не смог объяснить госпоже. Она, написав эту записку, попросила меня дождаться ответа, – протянул он Мирону вчетверо сложенный листок бумаги.
«Сударь, мне Евстафий передал ваши слова, из которых я поняла только то, что вы завтра уезжаете… – прочитал он первые строчки, написанные торопливой рукой Елизаветы. – Неужели мы расстанемся, даже не попрощавшись? Если вам так необходимо уехать, то, прошу вас, переложите на день свой отъезд. А завтра, если вы не изменили своему обещанию, прогуляемся на лошадях. Я буду ждать вас в полдень, недалеко от старой мельницы, у ручья. PS: передайте ваш ответ с Евстафием».
Мирон отослал своего лакея, взял перо и, немного подумав, написал, что обещание своё выполнит и будет в полдень в указанном Лизой месте…
На следующий день, сказав домашним, что хочет прогуляться, Мирон, запрыгнув в седло, выехал из усадьбы. Унылым, безразличным взглядом смотрел он на залитые солнцем берёзовые рощи, убегающую вдаль голубую речку, луга, пестреющие разнообразием полевых цветов – всё, что совсем недавно так радовало душу.
В пасмурном предчувствии последней встречи доехал он до старой мельницы, натужно скрипящей обветшалым водяным колесом. Невольно оторвавшись от грустных мыслей, он засмотрелся на потоки воды, вырывающиеся из плотины: «Сколько же её утекло через это старое колесо, скольких людей, перемалывая зерно, накормила хлебом эта деревенская мельница? И теперь, подобно изработавшемуся человеку, она заканчивает свой век, испуская тяжкие вздохи под напором воды…»
Проехав в сторону ручья, впадающего в реку, он ещё издали увидел сидящую на гнедом жеребце всадницу. В длинном, спускающемся по бокам лошади платье и широкополой шляпе она ничуть не уступала богато одетой, сверкающей бриллиантами королеве бала в поместье Воронцовых. С учащённо забившимся сердцем подъехал он к Лизе.
– Добрый день, сударыня, – стараясь скрыть волнение, как можно спокойней произнёс Мирон.
– Доброго здоровия, сударь, – виновато взглянув на Мирона, ответила Лиза. – Извините меня. Я… Я… не смогла пригласить вас раньше для прогулки, а вчера Евстафий передал мне, что вы завтра уезжаете, – не стараясь скрывать смущения, печальными глазами посмотрела она на Мирона. – Почему так вдруг?.. Не попрощавшись?
– Но… Сударыня, я подумал, что в обществе богатого кавалера из Москвы вы забыли обо мне, – подбирая слова, замешкался Мирон.
– Ах, вон вы про что… – опустив голову, ухмыльнулась краешком губ Лиза. – Да, вы правы. Приезжал к нам знакомец батюшки по военной службе с семьёй. Хотели посватать за меня своего сына… Да только отказала я ему.
– Как?! – изумлённо взглянул на неё Мирон. – А Андрей?.. Сватовство?.. Богатый дворянин?.. И дворецкий ваш: «Госпожа на прогулке с господином», – как его, не помню… – рассуждая и жестикулируя руками, пытался он найти ответ, отчего уверовал в то, что Лиза отдала предпочтение этому московскому дворянину.
– Богатый дворянин!.. – иронически усмехнулась Лиза. – Приехали выгодно пристроить своего сынка. Поначалу важные такие, как же – знатного дворянского рода… Да только лакей их спьяну пожалился Евстафию, что, похоже, барин промотал своё состояние – какой месяц прислуга жалования не видит. Матушка Савелия была очень удивлена и расстроена, когда я отказала их сыну, она была уверенна, что, наслушавшись их небылиц, я кинусь на шею этому несостоявшемуся пентюху. Когда же моя маменька спросила: «А какие капиталы за женихом?» – они, не ожидая такого вопроса, ещё больше запутались в своей лжи: «Да вот… Да, понимаете ли…», – замялись они и, поддакивая друг другу, стали рассказывать о своих важных предках, стараясь сменить тему разговора. Прожили они у нас почти неделю, а сегодня утром отправили их восвояси.
Мирон с застывшим лицом, часто хлопая ресницами, не мог сказать ни слова в ответ. До него ещё не дошла суть сказанного.
– Вон оно оказывается, как… – поднял он на неё глаза, в которых засверкали искорки радости. – Какой же я профан! – наконец-то разобравшись во всём, воскликнул Мирон.
«Если бы не сегодняшняя встреча, то они расстались бы навсегда», – молнией пронеслось в его прояснившейся голове.
– Ну вот, теперь вы всё знаете, – с облегчением сказала Лиза, посмотрев на Мирона подёрнутыми радостью глазами. – Вот и всё, что я хотела вам объяснить. А теперь не буду вас задерживать. Вам ведь ещё успеть собраться нужно? – лукаво улыбнулась она.