Золотой дурман. Книга первая
Шрифт:
Он никому не стал рассказывать о визите дознавателя, посчитав случившееся недоразумением…
На следующий день, ожидая в беседке весточку от Лизы, он увидел двух служивых, погоняющих коней в сторону их имения.
– Кто тут Мирон Кирьянов будет? – хриплым голосом обратился к нему с изъеденным оспой лицом худощавый солдат.
– Ну, я… – вышел к ним навстречу Мирон.
– Вас, сударь, в уездный суд требуют, – доложил он о цели своего визита.
– А чего им от меня нужно? – недоумённо пожал плечами Мирон.
– Да нам разве скажут, – подал
– Ладно, поехали, – вскочив на коня, последовал Мирон за служивыми…
– Ну, вот и похититель пожаловал, – с улыбочкой встретил его капитан-исправник. – Проходи, садись, – указал он на открытую дверь небольшой комнаты. – Ну, так что, скажешь, куда шкатулку с драгоценностями спрятал? – ехидно улыбаясь, наклонился он через стол к Мирону. Здесь, у себя, он не стеснялся в выражениях: двое конвойных, стоявших за дверьми, вселяли в него чувство спокойствия за свою неприкосновенность. – Вот, посмотри-ка! – протянул он Мирону исписанный лист бумаги. – Здесь всё описано: от момента твоей задумки и до совершения кражи.
Мирон бросил презрительный взгляд на бумагу:
– Меня не интересуют плоды вашего больного воображения, – отвернулся он в сторону.
– Ах, вон как!.. Может, ещё раз рассказать эту историю? – глядя на Мирона со злорадной ухмылкой, предложил исправник и слово в слово повторил сказанное во время вчерашнего визита.
Мирон, сверкая от гнева глазами, еле сдерживал себя, второй раз выслушивая вчерашнее обвинение дознавателя.
– Вот так, сударь, вы – вор!.. – наклонив вперёд голову, издевательски заключил обвинитель. – Это ж надо – обокрасть свою, можно сказать, невес… – и тут, не договорив до конца, он с грохотом растянулся на полу.
Удар кулака Мирона пришёлся по жирному лицу исправника, оно резко откинулось на спинку стула и вместе со стулом и его обладателем полетело на пол.
– Конвойный! – дико заорал исправник. – Скорее сюда!.. Убивают! – заголосил он, шепелявя лишённым зубов, окровавленным ртом. – Да я… Да я тебя – в Сибирь! В пожизненную ссылку!.. До губернатора дойду! – присвистывая в произношении, размахивал исправник руками…
«Лиза!.. Неужели она поверит в это нелепое обвинение?» – одолевали его тяжёлые мысли в темноте арестантской комнаты. Время потеряло для него свой ход. Сколько просидел он здесь: день, неделю? – вряд ли он смог бы ответить на этот вопрос…
Послышался скрип отодвигаемого засова, яркий свет полосой ворвался в открывшуюся дверь.
– Выходи, – раздался хриплый бас охранника, и грубая рука подтолкнула его в направлении дежурного офицера. – Освободили тебя… Пока! – сделал тот ударение на последнем слове.
– Ступай… Надеюсь, мы скоро увидимся, – язвительно ухмыльнулся поручик.
Не заезжая домой, Мирон поехал к имению Воронцова. «Что его ждёт там, как встретит его Лиза?» – глядя на раскинувшиеся берёзовые рощицы, с трепетом в груди размышлял он. Не доезжая до усадьбы, Мирон привязал коня и пешком направился к знакомому дому.
– Куда ты, куда?! – замахал руками преградивший ему путь дворецкий. – Сейчас господам доложу, – часто оглядываясь на непрошенного гостя, засеменил он к дому…
– У него ещё хватило нахальности прийти сюда! – услышал Мирон через какое-то время срывающийся на визг истеричный голос Алевтины Николаевны. – Гони его взашей!
– Хм-м… – хмыкнул Мирон от несправедливости слов хозяйки и твёрдо зашагал к крыльцу.
– Куда?! – попытался вытолкать его назад подоспевший дворецкий.
Легко отодвинув Евстафия в сторону, Мирон решительно прошёл в парадную комнату.
– Добрый день, господа! – как можно вежливее поздоровался он.
– Аф-аф!.. – не в силах произнести слова, тыкала пальцем в Мирона Алевтина Николаевна.
Григорий Павлович, отвернувшись к окну, даже не взглянул в его сторону.
– Я пришёл вам сказать, что нет моей вины в пропаже ваших драгоценностей! – чеканя слова, твёрдым тоном произнёс Мирон. – Это ужасное недоразумение! – попытался достучаться он до их сознания.
– Недоразумение, говорите?! – резко повернулся к нему Григорий Павлович. – А как же попал лоскуток от вашего кафтана между рамой и стеклом?! – наклонив голову и сверля глазами непрошеного гостя, с сарказмом выкрикнул он.
– Право, сударь, я сам в недоумении, – обескураженно развёл руками Мирон. – Ведь действительно этот крохотный лоскуток, что принёс дознаватель, удивительно точно совпал с изъяном полы моего кафтана, – как бы рассуждая с самим собой, продолжил он. – Но ведь вы неглупый человек, Григорий Павлович, для чего мне нужно было красть эти драгоценности, если я собирался просить руки вашей дочери? Наверняка какие-то из них предназначались для приданого, а остальные достались бы Лизе по наследству.
В тени угла комнаты раздался шорох, Мирон резко повернул голову на звук и встретился глазами с Лизой, до этого тихо сидящей в кресле. На минуту он осёкся, глядя в её холодные глаза.
– Лиза, извини, что не успел тебе сказать только что произнесённых мною слов. Я собирался у Григория Павловича просить твоей руки, но эта кража, к которой я никак не причастен, встала на нашем пути, – не отводя взгляда, искренне произнёс Мирон.
Вместо ответа лёгкий румянец пробежал по её щекам. Воронцов, морща лоб и задумчиво поглаживая рукой подбородок, внимательно слушал Мирона.
– Да-а, господин Кирьянов… Не тот вы человек, чтобы позариться на драгоценности, – заключил он, глядя в глаза Мирону. – Я уже думал об этом… Действительно – зачем вам они? По службе вас ожидало успешное продвижение, батюшка ваш не из бедных – вы единственный наследник, да и Лиза богатая невеста. Для чего вам красть?! – пожал плечами Воронцов. – У вас и так было бы всё… Да вот только улика – лоскуток от вашего кафтана?! – недоумённо развёл он руками. – Ничего не пойму!..
– Я тоже не могу понять, каким образом на раме вашего окна остался след от моего кафтана, – растерянно ответил Мирон.