Золотой фонд детектива. Том 5

Лондон Джек

— Ни одного человека?

Она заколебалась:

— Когда я повернула к лифтам, мне показалось, что какая-то тень метнулась в сторону его комнаты.

— Ничего более конкретного?

— Нет.

— Плохо. А вы не разглядели эту тень: большая она или маленькая, похожа на мужчину или женщину?

— Нет, ничего не рассмотрела.

— Если вы ушли в 11.20, а я обнаружил его мертвым два часа спустя, эта метнувшаяся тень вполне могла быть убийцей, направлявшимся к Джайлсу.

— О, господи!

Я не знал, что

можно было еще выяснить, и потому спросил:

— Вы спешите домой? Может быть, пообедаете со мной?

— И будем говорить о мистере Диворе?

Я решил быть честным:

— Может быть, немножко, потому что на протяжении почти 30 часов я ни о чем другом не думаю, но я обещаю постараться говорить о других вещах.

— В таком случае я принимаю ваше приглашение.

13. Сара Восковек. 18.20

Мы решили пойти в знакомый мне армянский ресторанчик. В зале имелись кабинеты, и во вторник вечером народу бывает немного.

Я думаю, Сара испытала чувство облегчения после того, как рассказала о неприятном утре. Что касается меня, то я проследил все действия Джайлса с тех пор, когда мы расстались в воскресенье вечером, до момента за два часа до того, как я его обнаружил… И не узнал ничего существенного.

— Я благодарна, что вы пригласили меня сюда, — сказала Сара, когда мы уселись напротив друг друга в одном из кабинетов в глубине зала. — Отвлечете меня от рекламной кампании. Должна признаться, что я очень устала. Завтра принимаем окончательные решения, и я беру неделю отпуска. Какое удовольствие!

За обедом мы непринужденно болтали, а когда дошла очередь до кофе с пахлавой, я наговорил немыслимой ерунды о том, как стал писателем.

И вдруг необъяснимо ее оживленность исчезла и лицо затуманилось.

Я спросил:

— В чем дело, дорогая? — «Дорогая» вырвалось у меня непреднамеренно. Я испытывал к ней дружеские чувства.

Она поежилась:

— Не знаю. Мне начинают мерещиться странные вещи.

— Что именно?

— Может быть, это связано с тем, что я сказала вам о мелькнувшей тени. Наверное, это настроило меня на таинственный лад.

— Что же вам привиделось? Опишите.

— Когда мы шли сюда, мне казалось, что кто-то идет за нами.

— Я ничего не видел.

— Вы не присматривались. Правда, я тоже, но я видела мужчину.

— Вокруг нас шли тысячи мужчин.

— Я видела его несколько раз, и всякий раз вблизи нас, но не слишком близко. И вот только что он вошел в ресторан.

Я, конечно, обернулся, потому что сидел спиной к входу, но она предупредила:

— Он ушел. Он только заглянул, как бы для того, чтобы убедиться, что мы все еще здесь.

— Вы узнали его?

— Совершенно незнакомый человек.

— Тот же самый, кого вы видели на улице?

— Не уверена. Я видела его лишь мельком. Но кому могло понадобиться войти и тут же выйти?

А этот мужчина только огляделся вокруг и ушел.

Я посмотрел на стенные часы над нашей головой.

— Может быть, он заглянул посмотреть, который час, и это был не тот, кого вы видели на улице, а тот вовсе не следил за нами. И, кроме того, вам нечего бояться, когда вы со мной. Пусть мой рост не вводит вас в заблуждение. Знаете что, я предлагаю пройтись. Еще не поздно.

— Куда мы пойдем? — она улыбнулась. — Я попробую угадать. К вам на квартиру?

Я почувствовал, что краснею, потому что моя квартира действительно была недалеко.

— Невиновен, ваша честь, — сказал я. — Если бы вы попросили, чтобы я пригласил вас к себе, я бы не отказал, но, честное слово, у меня на уме нет дурных намерений. Я имел в виду прогулку вдоль парка. Прошло всего два дня после полнолуния, и в прозрачном весеннем воздухе мы увидим, как над парком восходит красивая, толстая, оранжевая луна. А когда нагуляемся, если вы живете где-либо в пределах 10 миль, я провожу вас на такси, если же вы не захотите, я посажу вас в такси и заплачу шоферу.

— Бог мой, вы лишили меня всех разумных оснований для вежливого отказа. А что вы скажете, если я сообщу вам, что у меня разыгрывается головная боль?

— Тогда я скажу вам, что запах свежей листвы, доносящейся из парка, будет наилучшим лекарством.

— Тогда решено. Идем гулять, Дэрайес.

14. Сара Восковек. 20.30

Когда мы добрались до парка, сумерки уже сгущались.

Я обнял Сару за талию и спросил:

— Не замерзли?

— Нисколько, — ответила она, но я оставил свою руку на ее талии на всякий случай — вдруг ей станет холодно, а она обхватила меня своей рукой, может быть, по той же причине. Меня охватило странное романтическое чувство, которое мне обычно не свойственно.

— Давайте найдем скамейку близ входа и чтобы рядом был фонарь, — предложил я. — По крайней мере сможем посидеть и хоть немного отгородиться от уличного движения.

— Нет, не надо. Если что-нибудь случится…

— Ничего не случится. А если и случится, то я сумею справиться.

— Лучше не надо. Не хвастайтесь.

В неясном свете далекого фонаря мне показалось, что она снисходительно улыбается. У меня в общем-то не было намерения идти в парк, но теперь деваться было некуда. Мы проходили мимо одного из входов, и я сказал:

— Пошли, — и повел ее в парк.

Она потянула меня назад:

— Не надо, Дэрайес. Это не шутки.

— Пошли. Не бойтесь. Никто нас не тронет.

Она уступила, и я вздохнул с облегчением, когда обнаружил свободную скамейку не более чем в 20 футах от края парка. Она находилась достаточно далеко от улицы, чтобы создать иллюзию уединения, и достаточно близко от нее, чтобы создать иллюзию безопасности.