Золотой фонд детектива. Том 5
Шрифт:
Конечно, когда начались разговоры о том, что он уходит от нас, я сперва подумала: ну и шут с ним, но Том вздумал делать вид, что все в порядке, до самого конца. Смех сквозь слезы… Так вот, я пришла на 15 минут раньше, так же как и второй писатель, который должен был давать автографы. Он шутил, обнимал девушек, и я еще больше нервничала из-за Джайлса — почему он не мог прийти пораньше? Наконец явился…
— Насколько мне известно, — прервал я, — его притащила какая-то женщина, да?
— Разве? Я никого не видела с ним.
— У него был сердитый вид?
— Не
— Почему вы должны были их взять?
— Так водится. Некоторые писатели приходят без ручек — витают в эмпиреях, куда им до таких земных мелочей! С Джайлсом другое дело — у него свои специальные ручки с монограммами — вы-то знаете, и другими не пользуется. Обычно я беру запасные ручки на всякий случай, но на этот раз я подумала: пусть катится ко всем чертям! Хотелось как-то проявить свое возмущение.
— Из-за этого вы повинны в его смерти?
— В каком-то смысле, — она уже не плакала. — Если бы я их захватила, и он не был бы так раздражен, он бы…
— …не помчался наверх принимать душ и не был бы так ослеплен злобой, что не упал бы и не разбил голову?
— Возможно.
— Наверное, но дело в том, что я должен был занести ему запас его ручек накануне вечером, а я забыл. Так что видите, я больше виноват, чем вы. А теперь, пожалуйста, расскажите все по порядку и про шумиху, которую он поднял.
— Не знаю, что сказать. Первые полчаса все шло нормально. Каждую книгу, которую я ему подавала, он надписывал одинаково: с наилучшими пожеланиями, фамилия, дата. Не произнес ни слова, ни разу не улыбнулся. Я слышала, как тот, другой, как же его зовут? Ну, тот, который пишет все книги на свете…
— Айзек Азимов?
— Да. Я слышала, как он без остановки что-то болтал, говорил с каждым, флиртовал с девушками.
— Знаю.
— Людям это нравится. От него они переходили к Джайлсу, ожидая такого же отношения, а их встречало гробовое молчание. Потом вдруг его ручка перестала писать, и он молча откинулся на стуле. Я спросила, в чем дело, и он как-то визгливо выкрикнул: «Кончилась паста», — и выпятил нижнюю губу. Сидит и не двигается. Естественно, очередь остановилась. Азимов встал и спрашивает, в чем дело. Меня как громом поразило. Потом Азимов предложил свою ручку, и тот, кто первый стоял за автографом, тоже протянул свою ручку Джайлсу, а сам взял пустую ручку Джайлса, наверное, как сувенир. Джайлс начал писать новой ручкой, и минут пять казалось, что все в порядке, но и эта ручка перестала писать. Настоящий кошмар!
— Что же вы сделали? — спросил я.
— Встала и пошла за ручками. Не могла придумать ничего лучше, как спуститься на эскалаторе к портье. К тому времени, когда я вернулась, одна девица из «Хэкьюлиз Букс» дала ему ручку, кажется, из-за нее тоже поднялся шум, но, слава богу, эту неприятность я пропустила. Дальше надписывание автографов продолжалось без происшествий до самого конца.
Я ушла. Не хотелось говорить с Джайлсом,
— Теперь вам получше?
— Немного, — сказала она грустно. — Слава богу, Том держится.
— Послушайте, Тереза, вы не заметили, может быть, Джайлс сделал что-то, из чего можно сделать вывод, что его беспокоили не только ручки?
— Насколько мне известно, — сказала она твердо, — одни несносные ручки.
— Мне сказали, что он жаловался на меня.
— Может быть, эта девица из «Хэкьюлиз Букс» слышала. Она стояла рядом с ним, когда я уходила.
9. Генриетта Корвасс. 15.15
Я позвонил в «Хэкьюлиз Букс», и мне сказали, что мисс Гризуолд на съезде Эй-Би-Эй. Я ответил, что зайду туда, и отправился в отель, продолжая размышлять. Два обстоятельства, нет, три беспокоили меня.
Во-первых, есть ли какая-нибудь связь с наркотиками? Я не умею проникать в душу человека, но Джайлс жил у меня, и я его неплохо знаю. Он презирал кофе из-за кофеина, его волновали вещества, которые добавляют в пищевые продукты, и он все время собирался перейти на натуральные продукты. Но кто знает — каждая палка имеет два конца.
Во-вторых, его недовольство мной. Он испытывал муки, когда надписывал автографы, и Сара слышала, как он с ненавистью бормотал мое имя. Мне надо было получить подтверждение ее словам и, если удастся, дополнительные подробности. И Нелли Гризуолд могла знать об этом.
И, наконец, вопрос о женщине, которая привела его в то утро. Неужели ее никто не видел? Чем больше я над этим думал, тем более вероятным мне представлялось, что она была с ним все утро и предшествующую ночь тоже и, быть может, могла дать ключ к загадке. Мысль о неизвестной женщине так захватила меня, что я решил на время отложить встречу с Нелли и поднялся на пятый этаж.
В комнате пресс-конференций, как всегда, кипела бурная деятельность. Я увидел Генриетту, но она, заметив меня, повернулась спиной и направилась к двери. Я бросился ее догонять и крикнул:
— Подождите!
Она обернулась. Глаза ее превратились в щелочки, и взгляд был полон горечи.
— Какого черта вам нужно?
Она явно жалела, что разоткровенничалась со мной накануне вечером.
— Ни слова о вчерашнем, — пообещал я.
— Что же тогда?
— Утро.
— Что именно?
— Вы сказали, что не заходили за Джайлсом вчера утром. Пожалуйста, подумайте снова и не искажайте факты. Если вы все-таки заходили за ни м…
Она повернулась ко мне лицом, уперла руки в бока и гневно бросила:
— Вы, наверное, рехнулись!
— Вы не боялись, что он не придет вовремя надписывать автографы?
— Плевала я на эти автографы!
— Но кто-то привел его. Я знаю. Кто это был?
— Не знаю и знать не хочу.
— Вы не могли бы выяснить для меня?
— Нет. Выясняйте сами, — она повернулась и пошла.