Золотой песок для любимого
Шрифт:
– Дядюшка, сэр Майкл, а есть ли у меня право выбора?
– Всегда, – кратко ответил он. – У каждого из нас есть такое право. Но, – он повернул к ней лицо, на котором она должна была прочесть суровое предупреждение, – не в ущерб другим.
– Но как я узнаю, нанесу ли ущерб вам, если попрошу то, что я хочу? – елейным голосом пропела Шурочка.
Он расхохотался.
– Чего ты хочешь еще? Я беру тебя в поле. Или ты о чем-то… ином?
А вдруг она сейчас скажет что-то насчет… предполагаемого брака. Он насторожился
– Вы позволите мне, – она особо подчеркнула слово «мне», – взять сегодня не это ружье, а «испанца» моей матери?
Он выдохнул с таким облегчением, что оно испугало его самого. Речь не о том, чего он опасался. Значит, ему не надо думать о решении… окончательном.
– Ну конечно, дорогуша. Так и быть, снизойду. Сестра любила его. Она метко стреляла…
Шурочка чувствовала, как легкая дрожь пробежала по телу. Надо же, как легко получилось. А она не знала, какой момент избрать. Шурочка давно поняла: просить о чем-то нужно тогда, когда тебе готовы сказать «да».
– Пойдем. – Он махнул рукой. Она отдала поводья конюху.
Дядя прошел в дальнюю комнату, которая служила кабинетом его отцу, остановился возле металлического шкафа. Шурочка наблюдала, как дядя вынул из сумки связку ключей. Погремев ключами, открыл замок, распахнул дверцу. Ряд ружей, одно дороже и красивее другого, стояли в нем.
– Вот оно, – проговорил он и вынул из стойки. – Он повернулся к Шурочке, протянул ей ружье. – Представь себе, я чуть не потерял его несколько лет назад, – признался он. – Знаешь, где нашел?
Шурочка почувствовала тревожную слабость в ногах. Она знала, куда они с Алешей спрятали его три года назад.
– Не знаешь? Ни за что не догадаешься. – Он засмеялся. – Оно лежало в подполе, в чехле, среди банок с вареньем. Удачно, что я нашел его. А если бы я продал имение?
Шурочка молчала. Но разве могла она признаться? А он продолжал:
– Какое легкое, изящное, как моя сестра и… ты. Ах, порода есть порода…
Шурочка улыбнулась.
Она тоже так думала.
– Беру! – Шурочка протянула обе руки.
Теперь, сидя на Нетти, устремляясь в поля, она молила Бога о том, чтобы за спиной у нее сейчас лежало то, что она так жаждала найти.
Шурочка накрыла рукой карман юбки, в котором подпрыгивала тонкая отвертка, припасенная еще Москве. Ею она отвернет винтики и вынет то, что лежит под затыльником ружейной ложи.
Она отдернула руки от кармана, чувствуя, как ее пронзила горячая дрожь. Чтобы остудить тело, она крикнула, припав к шее:
– Вперед, милая!
Нетти подхватилась и понеслась по полю галопом. Редкие васильки, уже выцветшие до бледности, приминались к земле под коваными копытами, потом распрямлялись, одаренные природой живучестью. Не так ли должна вести себя и она тоже?
– Э-ге-гей! – крикнула она, оборачиваясь к дядюшке. – Догоните!
Шурочка загадала:
И тогда?
Ах, тогда!
Шурочка слышала у себя за спиной глухой топот копыт, но Нетти летела словно ласточка, когда тренирует крылья для отлета. Ах, какую лошадь дал ей дядюшка, он сам не знает, что за подарок он ей сделал.
Ожидавшие на краю поля мужчины рукоплескали. Она знала, что они аплодируют не Нетти, а ей.
– Чудесно…
– Восхитительно…
– Невероятная стройность и легкость…
Но Шурочка молча улыбалась, ожидая дядю.
– Я благодарна вам за Нетти, дядя, – шепнула она ему, когда он наконец подкатил к ним.
Дядя улыбнулся.
– На ее бабушке ездила моя сестра. Наш конюх никому не позволил испортить породу, – сказал он и отвернулся.
Шурочка набрала полную грудь воздуха. Пахло так, как пахнет только в поле. Волглой, но уже подсыхающей травой. Этот запах смешивался с запахом земли, пропитанной коротким предутренним дождем.
Она посмотрела вниз, словно надеясь увидеть что-то особенное. Об этой земле вчера говорил дядюшка, что она уже не принадлежит старому барину. Он сдал ее в аренду крестьянам, которые стали свободными. И этот сезон скорее всего последний, когда они поохотятся на ней по прежней памяти.
– Ну что ж, друзья мои, – начал дядя. Шурочка отвела взгляд от земли, чтобы полюбоваться его вдохновенным лицом. – Позвольте представить мою племянницу в новой роли. Я решился взять ее в нашу компанию только потому, что она стала докой в охоте на лис в Англии. Иначе никакие женские мольбы не помогли бы…
Мужчины улыбались так, как они умеют это делать в присутствии красивых молоденьких женщин.
– Надеемся испытать истинное наслаждение от вашего общества, Александра Петровна, – поклонился самый старший приятель дядюшки, Модест Иванович.
– Благодарю вас, – Шурочка окинула взглядом мужчин, – за ваше великодушие…
Знали бы они, о чем она думала, произнося благодарственные слова. Скорее же, скорее!
Нетти, чувствуя нетерпение всадницы, перебирала ногами. Но немолодые мужчины жаждали до конца насладиться собой в присутствии юной Шурочки.
– Я слышал, – начал Модест Иванович, – что в Англии происходит жаркая полемика…
Шурочка повернулась к нему, наблюдая за покрасневшим лицом.
– О чем же? – подталкивала она его нетерпеливо.
– О проволочных оградах, – сказал Модест Иванович.
– Да? – подала голос Шурочка, перебирала поводья и прислушиваясь к обнадеживающей тяжести ружья за спиной. Скоро, скоро она узнает, есть в нем то, что она ищет, или…
– Об оградах вокруг имений. – Модест Иванович расставлял слова, как огородные колья, на значительном расстоянии друг от друга. – Которые причиняют несчастья лошадям во время скачек за лисицами.