Золотой петух. Безумец
Шрифт:
Раффи показывает, что требуется еще длительная и кропотливая работа, чтобы вывести крестьянскую массу из состояния пассивности. Эти свои мысли Раффи вкладывает в уста Хачо, который говорит в беседе с Салманом: «Народ наш слишком принижен, он не может сразу отделаться от своих рабских привычек и понять, что ему надо защищаться с оружием в руках».
В ходе войны турки превращают в пепелище и родное село Хачо. Далеко не всем его жителям удается спастись бегством. Раффи изображает тяжелую участь беженцев, оказавшихся в русской Армении без крова и без куска хлеба, на попечении равнодушного к страданиям народа духовенства. Гибнет среди многих сотен других беженок и дочь Хачо — Лала. Вардан, ее возлюбленный, не успевает спасти девушку. Он находит только ее могилу. Впавшему в отчаяние юноше снится сказочный сон, рисующий будущую счастливую и свободную Армению. Но и тут, как и в «Золотом петухе», Раффи противопоставляет мрачной действительности лишь утопию, светлую, прекрасную, но все же наивную и оторванную от жизни.
Раффи волнует не только судьба армянского народа, но также и судьбы других угнетенных национальностей султанской Турции. В романе «Безумец» он рисует трагическую участь курдов. Используя их нищету, невежество и религиозный фанатизм, султанское правительство превращает курдов в орудие порабощения других народов. Изображая грабительские набеги курдов на армянские села, Раффи в то же время дает понять читателям, что сами курды являются не виновниками, а жертвой гнусной политики феодалов. Беспощадно бичуя жестокие нравы вождей курдских племен — шейхов (Фаттах-бек), Раффи с величайшей симпатией относится к свободолюбивому курдскому народу. Одним из наиболее удачных образов в романе является образ курдки Джаво, самоотверженно помогающей армянским крестьянам. Путь к освобождению от национального угнетения Раффи видит в дружбе армянского и курдского народов. Писатель выражает твердую уверенность, что в будущем счастливом обществе курды займут достойное место.
Вслед за «Безумцем», написанным в 1879 году, Раффи завершает работу над первой частью романа «Искры» (вторая и третья части были закончены несколькими годами позже). Главная идея этого романа отражена в его названии: искры жизни, сохранившиеся в народе, не должны погаснуть. Все свое зрелое мастерство и обширные знания вложил Раффи в создание этого широкого полотна народной жизни. В романе он сурово осуждает крупную армянскую буржуазию в Турции, являвшуюся пособницей султанского правительства. Появление первой части «Искр» (1883) вызвало резкое недовольство в среде крупной буржуазии. В печати началась травля Раффи. Его противники обвинили его в идейной связи с Чернышевским. Такое обвинение было равносильно доносу. Раффи был подвергнут домашнему аресту, издание газеты «Мшак» было временно приостановлено.
В последние годы жизни Раффи обращается к исторической тематике. Его перу принадлежат лучшие исторические романы в армянской литературе XIX века: «Самвел» и «Давид-бек», а также повесть «Паруйр Айкази». Кроме того, им была написана история армянских княжеств в Карабахе.
Кропотливо и тщательно изучая письменные источники и собирая устные предания, он сумел живо воссоздать в своих книгах картины далекого прошлого, сумел верно передать дух тех времен и настроение народа.
Раффи скончался 6 мая 1888 года. Его похороны вылились в демонстрацию народной любви к писателю.
Классик армянской литературы XIX века, Раффи был представителем своего времени. Правда, его передовые идеалы не выходили за пределы антифеодального национально-освободительного движения. Однако это не мешало Раффи видеть и разоблачать в своих произведениях хищные нравы армянской буржуазии, беспощадно высмеивать уродливые черты нарождавшегося капитализма. Как и всякий большой художник, он был не только представителем своего класса, но и сыном своего народа.
Имя Раффи неразрывно связано с культурой и историей армянского народа, с его лучшими стремлениями и идеалами, с его жизнью и борьбой. Писатель, педагог, публицист, Раффи обличал социальное зло, самоотверженно выступал в защиту угнетенных, будил и вдохновлял народ на борьбу за светлое будущее.
Н. Тер-Акопян
ЗОЛОТОЙ ПЕТУХ.
РОМАН
ЧАСТЬ I
Глава первая
Мальчика звали Галуст, но крестьяне называли его уменьшительным именем Кало.
Кало был крепыш, и можно было ожидать, что он станет дюжим парнем.
Мальчуган он был довольно пригожий: блестящие, с искорками глаза придавали живость его смуглому с правильными чертами лицу.
Кало был круглый сирота. Родители его, бедняки горемычные, умерли от холеры, оставив своего единственного сына в полной нищете. Его дядя с отцовской стороны, добросердечный Авет, «во спасение души» призрел сироту и заменил ему отца. Авет, которого все крестьяне называли «братцем», пользовался большим уважением у своих соседей. Это был трудолюбивый и степенный крестьянин, ему не раз случалось выступать посредником, улаживать споры, возникавшие между соседями.
Семья у Авета была небольшая: жена Егизабет и двое маленьких детей; главенствовала в доме старуха мать, семидесятилетняя бабушка Шушан, которая по праву старшинства пользовалась в доме неограниченной властью.
Старушки обычно бывают сердобольными; больше всего это относится к бабушке Шушан. Кало был ее баловнем, он казался ей живым портретом покойного сына, которого она очень любила.
Весной, летом и осенью маленький Кало помогал дяде по хозяйству, а зимой ходил к священнику, который учил его читать псалтырь, — вернее сказать, Кало, не зная ни одной буквы, наизусть заучивал псалмы, молитвы и песнопения.
По сравнению с тем как приходилось работать другим крестьянским ребятишкам, которые трудились наравне со взрослыми, Кало не очень обременяли домашними делами.
Утром он шел к роднику за водой, затем приносил дрова из сарая, убирал сени и помогал Егизабет доить коров. Обычно такую работу в деревне исполняют женщины, но дочерей у Авета не было, а сыновья у него были еще маленькие, поэтому единственным помощником Егизабет был Кало.
Когда работы в доме больше не оставалось, Кало обувал лапти, засовывал за пазуху ломоть сухого хлеба и с тяжелым, пастушьим посохом в руке, который был на две-три головы выше его, выгонял ягнят в поле. Редко случалось, чтобы Кало наказывали; он был удивительно послушный мальчик.