Золотой Стряпчий
Шрифт:
Полюбовался на отбывающего на гелеакулюсе Септоокта со стороны, направил было Диньку… И обломался. Точнее она, а совсем точно: особняк этого деятеля был самым лютейшим образом зачарован жрецами от всяческой нави. Во сколько встали этому деятелю эта защита, учитывая аппетиты пантеонных жрецов — подумать страшно. Но Диньке при приближении было сначала некомфортно. а потом просто больно, так что мелкую я просто остановил.
— Обидно, досадно, но ладно, — сообщил я волнам Золотой, на которые пялился, изображая из себя любителя прогулок и природы. — Но штурмовать не хочется. И не проверить — глупо. Хотя…
На этом я мотнулся к Услуге, выловил Млада. И прямо спросил: так мол и так, есть вероятность что один из чинов корифейства — злодей. всё на это указывает. Ответственность на мне, но нужно проверить. Его возможности воздушного сенсора
— Так, Михайло Потапыч, я — ваш слуга, как скажете… — начал было Млад, посмотрел на мою ехидную морду и ответил без выпендрёжа. — Сделаю, господин. Не на татьбу же меня зовёте?
— Не на неё.
— Тогда и спрашивать меня не о чём. Только обождите миг, вооружусь…
— Пищаль не бери, пистоля хватит, — уточнил я.
А через четверть часа мы, уже со слугой, проехали мимо особняка по набережной. И жреческие выкрутасы воздуху одарённого препятствием не стали, так что присели мы в открытой кафешке в полукилометре от особняка, и стал Млад мне докладывать, что почувствовал.
24. Оскал коррупции
Кофе в забегаловке был дрянным, зато народу не было, а пироженка на меду на вкус оказалась очень ничего, что меня с мерзостностью напитка несколько смирило. Ну а Млад негромко и подробно докладывал, что и как начувствовал в особняке. И, для начала, слуги: четыре рыла, что для просторов обиталища замглавы управы явно маловато. Что тоже подозрительно, хотя, может, и трудоголики и энтузиасты, а этот Септоокт — жлобяра. Но они есть, а значит, просто щемиться в особняк не стоит. Если и щемиться, то сложно.
Дальше Млад описывал всякие коридоры-помещения, что, в общем, было не слишком интересно, но деталей, типа содержания закрытого ящика, воздушник толком не чуял: всё же его сенсорика была не самой чувствительной вещью, и так, скорее всего, по всему особняку гуляли сквознячки. Но, вроде бы, никого не насторожили, по крайней мере, слуги не суетились, со слов Пшёного. Хотя описания всяких чердаков, комнат, коридоров и лестниц я не прерывал, а слушал вполуха и думал…
— Стоп! — встрепенулся я. — Млад, повтори.
— … широкая лестница без пролётов, — после заминки стал повторять Млад. — Высота пять аршинов, пол земляной…
— Ещё раз стоп, — услышал я то, что резануло ухо. — А скажи-ка мне, Млад, какого лешего в особняке в Золотом — земляной пол?
— Кхм… Не знаю, господин, — озадачился дворецкий.
В общем-то, это меня и зацепило, хотя я больше думал про то, как бы проникнуть в этот дурацкий особняк и учинить обыск, не поднимая алярма на весь Золотой. Ну, хотя бы первое время не учиняя, хотя в идеале — вообще. Потому что мои выводы и рассуждения — далеко не абсолютная истина, а Михайло Потапыч, при свете дня домушничающий в особняках чиновников высокого пошиба — СЛИШКОМ эксцентричный образ для преуспевающего адвоката, кем я и старался быть. Но пока что-то толковое не придумывалось, но вот земляной пол в городском особняке — какая-то странная штука. Земли в Золотом как бы мало, её ПРИВОЗЯТ рекой для всяких там палисадников корифея и прочих деятелей. А сам Золотой стоит на Клоаке, которая каменная. И если Млад сходу не понял странности (что учитывая то, что он бывший пограничник — вполне объяснимо, большая часть домов и особняков, что он «продувал» вне Золотого, вполне могли, а скорее всего, и имели земляные подвалы), то меня этот момент цапанул.
— Может, для того, чтобы растить… — очень неуверенно предположил дворецкий.
— В подвале? — приподнял я бровь. — Или там ящики какие-то с землёй?
— Нет, не ящики, почтенный. Земля как земля, плотная но не совсем слежавшаяся, чуть влажноватая, — растерянно сообщил Млад.
— В общем — не место земле в особняке Золотого, — вынес я вердикт. — И надо бы там проверить, вот только… Стоп ещё раз. Млад, опиши-ка ещё раз чердак.
Пшёный начал описывать, а я уточнять интересующие меня детали. Дело вот в чём: этот грешный особняк зачарован жрецами, так что Динька чёрта с два подлетит. Ей банально больно становится, что я через нашу связь ощущаю. Однако, «продавить» зачарования фейка сможет, в чём и я уверен, и Потап подтвердил. Если её «накачать» энергией, она на всякие зачарования против нави будет поплёвывать. Только через считанные минуты в округе будет не протолкнуться от ошалелых жрецов и прочей подобной публики, днём с огнём ищущих лютого и злостного нава или навку.
— Понятно, — остановил я Млада. — Динька, ты сможешь усыпить четырёх человек в доме, котором ты была, если окажешься внутри?
Просто именно «заворот мозгов», в том числе и усыпление, для феек было одним из «профильных» направлений. На владетелей не действовало, на прочих — нужна была целая деревенька и коллективная работа этих созданий, чтобы заворотить мозги человеку. Но могли, умели, практиковали. А Динька у меня — деревенька фей в одной мордашке. Не говоря о том, что я её могу весьма ощутимо запитать от своего магистрального энергопровода, повышая её возможности.
«А жечься не будет?» — жалобно посмотрела на меня Динька.
— Нет. Если и будет — то не полетишь, я по-другому придумаю.
Хотя хрен знает как «по-другому», если не считать лихой налёт медведя на медвежьей кавалерии. Разве что через Клоаку попробовать — так никто не гарантировал, что внизу нет зачарований, или есть проход. И даже если там ковровая дорожка, эскалатор и транспарант: «Добро пожаловать, почтенный Михайло Потапыч!» — то я, как бы, в Клоаке бывал. Но ни черта эту помойку не знаю, не «вообще», а в частности. Вот попасть туда — как? Из пригорода? Так там световые духи на страже, мощные. Справлюсь, но тревога поднимется, да и переться через весь город по канализации меня как-то не радует. Да и заблудиться к чертям могу. Через выходы под корифейским палисадником меня не пустят. Можно попробовать к росомахам обратиться, купили они таки особняк Хролцев. Но такой, тухлый вариант: и блуждать могу черти скока без толку, и должен им окажусь. А через водозаборы набережной Золотой… Так там такие решётки, что на мои слесарные работы всё население Золотого соберётся, любоваться чужой работой. С криками, подбадриванием и уличными лоточниками будут комментировать тяжкий труд долбанутого видома.
Разве что через Пантеон могу, кстати. Не именно сам храм всех богов Золотого (хотя, возможно, и через его подвалы), а именно обратиться к «собратьям» с хотелкой «в Клоаку желаю». Но это пока отложим, как запасной вариант.
А не запасной — незначительно нарушить защитные контуры зачарования особняка. И работа здесь выходит опять Младу, если потянет, а возможно, и мне: нужно либо «продуть трубу» каминов или печей на крыше. Тут огонь вполне проканает, а зачарование там если и есть, то только на крышке, вот её и прокалить. Либо сломать решётку или что-то такое вентиляционного отверстия — тогда дело Млада.
В общем, направились мы с Младом на аркубулюсах вдоль Золотой по набережной, а Динька зависла над трубой, прикрытой жестяной крышкой. Ну и картинку мне, соответственно, передавала, а то без нормального целеуказания я могу только к чертям спалить эту недвигу, а не точечно выжечь, что надо. Особенно при учёте того, что антинавские жреческие ритуалы шугали не только навь, Диньку, но и мелких зверодухов, замещающих должность заклинаний владетелей. Со стихийным воздействием одарённых эта защита не работала, что есть лишнее подтверждение «удалённости» от Зиманды стихийных планов. Но тут на глазок, хотя хрен бы с ним, махнул я лапой. И расплавил к чертям эту крышку, даже не устроив пожара — есть чем гордиться. Динька через минуту аккуратненько приблизилась в трубе, явно боялась что будет «жечься», но вышло удачно. В трубу она сиганула, пролетела и вылетела в какой-то гостиной, с каким-то там камином. Пустой, как понятно. Помотыляла, окончательно убедилась, что стены внутри не зачарованы, и стала шуршать по особняку. Результаты шуршания были ожидаемы, я бы себя даже гением мог бы почувствовать, если бы не знал, что просто охренительно умный, но ошибаюсь и ни хрена не гения.